36 
Робин вышел из экипажа и повернулся, чтобы предложить ей руку. Петра воспользовалась его помощью, но, едва оказавшись на земле, отпустила его руку, когда их пальцы соприкоснулись и между ними пробежала искра.
Петра шла впереди, темный плащ скрывал ее кричащий провокационный наряд. Но одежда не имела к этому никакого отношения. Петра посылала в него молнии даже в своем унылом монашеском одеянии.
Наконец Петра остановилась и с мрачным видом повернулась к нему:
– Вы собираетесь так идти весь день?
– А мне нравится. Полюбуйтесь, какой вид.
– Великолепный, – равнодушно произнесла она, – но у нас нет времени.
Робин взял Кокетку и догнал Петру.
– Тогда к делу. Какую одежду вы хотите?
– У нас нет времени, – сказала она, не останавливаясь.
– Мы покончили с этим. Неужели после ванны вы намерены снова надеть эти тряпки?
– Я не буду принимать ванну.
– А я буду и хочу надеть чистую одежду.
– В сундуке у меня есть чистое платье.
– В одеянии монашки вас сразу узнают ваши преследователи. Я куплю вам что-нибудь подходящее.
– Я и без того у вас в долгу.
– Это мелочи.
– Я знаю, чего вы потребуете взамен.
– То, о чем вы говорите, я никогда не требую.
– Вы просто соблазняете, даря подарки вроде смешной собачки.
Робин посмотрел на Кокетку:
– Тебя только что оскорбили. Жаль, что ты не кусаешься. – Он посмотрел на Петру.
– Простите, – сказала она. – Но вы всегда хотите, чтобы все было по-вашему, совершенно не считаясь со мной.
– Я хочу вас в моей постели, Петра, но не надеюсь, что все будет по-моему. И не стану этого добиваться. Но если бы мое желание исполнилось по обоюдному согласию, был бы счастлив.
Он коснулся ее локтя и почувствовал, что она дрожит.
– Вы не можете снова надеть ваш монашеский наряд, вам нужна приличная одежда до того, как мы приедем в Англию.
– Вот вы опять.
– Но я прав.
Она остановилась на мгновение и пошла дальше.
– Несомненно, – прошептал Робин собаке, – я дурак.
Робин позволял женщинам использовать его или обманывать, но лишь до тех пор, пока это его забавляло. Где лежит награда в этой напряженной, скрытной женщине? Будь у него здравый смысл, он отвез бы ее в Дувр, позволил ей сбежать и забыл о ней. Но он не мог. Как и Кокетка, Петра теперь нуждалась в его заботе, пока он не убедится, что она в безопасности.
Они вошли в городские ворота, и Робин указал направление. Петра пошла в указанную им сторону, но сказала:
– Я могла бы одеться юношей. Волосы у меня короткие, в этом случае меня бы тоже никто не узнал.
– Господи, да никто, кроме слабоумного, не поверит, что вы мужчина. А если поверит, вам будет грозить опасность.
– Я умею пользоваться пистолетом и шпагой. Вы это видели.
– Некоторые мужчины вожделеют красивых молодых людей больше, чем красивых молодых женщин.
Петра взглянула на него:
– Тогда ваша жизнь, должно быть, полна опасностей.
Он удивленно посмотрел на нее, потом рассмеялся и покачал головой:
– Идемте внутрь. А то перегреетесь на солнце.
Петра вошла в пугающе величественный отель, жалея о последних словах. Робин прав. Она, должно быть, потеряла разум. И все из-за него. Он красив. Когда они соприкасаются, летят искры.
В отеле было полно людей. Элегантно одетые мужчины и женщины. Слуги хорошо вышколены. Вскоре Петра и Робин оказались в роскошном номере из нескольких комнат. На столе фрукты, вино, пирожные, через несколько секунд принесли кувшины с теплой водой для мытья. Робин заказал еду и две ванны.
Петра хотела возразить из принципа, но если он собирается купаться, почему она должна отказываться от этого удовольствия? Он разговаривал со служанкой.
– Вы видите, что моя сестра пострадала в пути. Ее сундук потерялся, а одежда, в которой она была, испортилась. Будет ли возможно подыскать для нее что-нибудь подходящее?
Горничная краснела и волновалась под шармом его красоты.
– Не знаю, монсеньор. Я бы хотела помочь, но у меня есть обязанности…
– Я за все заплачу, включая плату хозяину гостиницы за ваше потерянное время.
Она присела в реверансе:
– Сейчас узнаю, монсеньор. Я постараюсь.
Петра съела пирожное, и настроение ее улучшилось.
– Спасибо. Прошу прощения, что надоедаю вам.
– О, дорогая, вы, должно быть, в ужасном состоянии, если опустились до смирения.
– Я не…
– Мир! – Он налил золотого вина в два бокала и протянул один ей. – Петра, прошло меньше суток с того момента, как мы встретились. Учитывая все, что случилось за это время, я восхищаюсь вашей стойкостью.
36 
