129 
Рауль торопливо переоделся в чистую тонкую тунику, мучимый мыслью о том, что Джеанне скоро предстоят новые муки. До утрени оставалось уже недолго, и он мог лишь бессильно проклинать себя и свою беспомощность, ибо неспособен был немедленно остановить карающую длань матери Эгберты.
Сказать Галерану прямо в Вестминстере? Но к тому времени, как он там окажется, утреня уже кончится…
Испытывая сильное желание подраться с кем-нибудь,
Рауль помчался пешком в Вестминстер, ибо сейчас скорость была важнее соблюдения приличий.
Онбыстро прошел мимо человека в черном, не узнав его сначала, и тут же изумленно обернулся.
— Лорд Фицроджер?
Телохранитель короля оглянулся по сторонам, отошел от своей свиты — трех стражников, видимо, сопровождавших его по какому-то поручению. Он явно узнал Рауля, но не мог вспомнить его имени. И немудрено, ведь за прошлые недели перед его глазами прошли сотни лиц.
— Я Рауль де Журэ, товарищ Галерана Хейвуда.
— Ах, да. Дело лорда Хейвуда скоро решится. Вы потеряли дорогу, сэр?
— Нет. Я направляюсь в Вестминстер, но у меня есть одна забота, которую вы могли бы помочь разрешить.
— У меня нет никаких срочных дел.
Рауль действовал, повинуясь порыву, и теперь мысленно проигрывал встречу с Фицроджером с самого начала, ища, не допустил ли ошибку. Как будто нет, хотя кто знает? Но не мог же он предстать перед Галераном, так ничего и не добившись!
— Леди Джеанну Хейвуд, супругу лорда Галерана, держат взаперти в обители Святой Хильды.
— Знаю, и что же?
— Ее подвергают наказаниям и, насколько я понял, не по приказу короля.
До сих пор Фицроджер был внимателен из любезности, теперь же не смог оставаться равнодушным.
— Но тогда по чьему приказу? Не ее ли супруга?
— Нет, по приказу архиепископа Дургамского.
Фицроджер оставался непроницаемо-спокоен, но Рауль, сам будучи воином, понимал, чего стоит такое спокойствие.
— В самом деле? И в чем заключается наказание?
— Десять ударов розгой каждый час молитвы. Думаю, следует положить этому конец до утрени.
Фицроджер задумался, заложив палец за пояс.
— Можно было бы предположить, что дама заслуживает наказания за свой грех.
— Кому решать это, кроме ее супруга и короля Англии? Мне кажется, архиепископ злоупотребляет данной ему властью.
Фицроджер внимательно посмотрел на Рауля, очевидно, взвешивая и оценивая его слова. Раулю оставалось надеяться, что Фицроджер не спросит, откуда он знает, что творится за стенами монастыря.
— Во всяком случае, наказание я отменю. Спасибо за предупреждение, сэр Рауль.
С этими словами Фицроджер кивнул и торопливо пошел к монастырю. Рауль, не теряя времени, поспешил в Вестминстер, моля господа, чтобы Фицроджер не опоздал к утрене.
Когда Рауль подходил к Вестминстеру, в городе зазвонили колокола. Хватило Фицроджеру времени или нет?..
Но сейчас главное — исполнить обещанное Джеанне. Как сделать, чтобы ее муки не оказались напрасными?
Ожидая утрени, Джеанна сама себе удивлялась. Рауль мог бы помочь ей бежать, мог избавить от боли. И от малодушия, связанного с болью. Это было хуже всего: тело предательски дрожало и корчилось, плакало, вопило в голос, когда ей самой хотелось быть непреклонной.
Но попытка бежать затруднила бы его собственное бегство, и тогда он не успел бы донести до короля ее слова. Bот что действительно важно. На слушании решалось будущее Донаты и, возможно, будущее Галерана и Раймонда.
А она заслуживала наказания.
Да, да, заслуживала, и твердила себе об этом снова и снова.
Она только не ожидала, что будет так больно.
Сестра Марта, сочувственно поглядывая, принесла Донату, и Джеанна ненадолго забыла о своих горестях, любуясь дочерью. Конечно, после того, как архиепископ превысил данную ему власть приказом о бичеваниях, король не поддержит его доводов и не вырвет младенца из рук матери…
Но как же это произойдет? Джеанна старалась улыбаться Донате, а тревога мучила все сильней, и боль напоминала о себе при каждом движении. Что, если дойдет до пoединка? Вдруг Галеран погибнет? Она не перенесет его смерти. А если погибнет Раймонд, она никогда не сможет себе этого простить.
Джеанна вспомнила, как противился Раймонд ее безумию, когда она пришла к нему, раздирая на себе одежды. Возможно ли, чтобы женщина взяла мужчину силой? Джеанна чувствовала, что именно это она и сделала, пусть даже потом ему было хорошо.
129 
