134 
— Сэру Раймонду, — сказал король, — назначил наказание архиепископ, о чем нам уже известно. Какое наказание понесла леди Джеанна?
Галеран прибегнул к старой уловке.
— Сир, как только я узнал о мудром решении архиепископа, то решил, что жена моя должна понести одинаковое с сэром Раймондом наказание, а именно: молиться, заниматься богоугодными трудами и растить дитя.
Генрих кивнул.
— Вот мы и подошли к самому трудному. К несчастью, как обнаружил еще царь Соломон, ребенка нельзя разделить поровну между спорящими сторонами. — Галеран уже обрадовался, что опасный момент позади, но Генрих продолжал: — Не кажется ли вам, лорд Галеран, что следует подвергнуть вашу супругу какому-либо дополнительному наказанию?
— Нет, сир.
Почему его не оставляло ощущение, будто он прилюдно признался в грехе? Видимо, из-за повисшего в палате молчания, — молчания, исполненного неодобрения, исходившего от всех, кто присутствовал на суде.
— Тем не менее я слышал, вы при первой встрече так ее ударили, что сбили с ног?
А кто тебе донес?
— Да, сир, каюсь, так было. Мне не следовало бить жену. Муки совести и искреннее раскаяние сами по себе достаточное для нее наказание.
Фламбар сухо усмехнулся.
— Вы слишком мягкосердечны, лорд Галеран. Слишком. Женщины — мастерицы плакать и стенать, но ради спасения их бессмертных душ нельзя позволять им пользоваться этими уловками, чтобы избегнуть справедливой кары.
Галеран с трудом удержался от улыбки. Подумать только, в какую западню он чуть было не угодил!
— Вы полагаете, я должен был побить жену, милорд архиепископ? Но, ежели она со смирением приняла наказание, одинаковое с сэром Раймондом, почему бы и ему не лечь под розги? Кстати, я должен ему один удар…
Лоуик с перекошенным лицом вскочил на ноги, хватаясь за меч.
— Сидеть! — прошипел ему Фламбар, не сводя глаз с Галерана. Что-то в его взгляде настораживало: за напускным гневом таилось неведомое. Отчего порыв Лоуика так обеспокоил архиепископа? Разве не желал он, чтобы дошло до мечей?
Генрих сидел на троне, опершись подбородком на руку, и внимательно следил за происходящим.
— Оставим на некоторое время вопрос о том, чего по справедливости заслуживает леди Джеанна. Мы собрались здесь разрешить вопрос о ребенке и праве архиепископа решать, на чьем попечении ему остаться. Сказать по правде, лорд Галеран, меня удивляет ваша решимость растить в своем доме бастарда.
Галеран мог бы горячо спорить, но знал, что полезнее придерживаться практического взгляда на вещи.
— Сир, этот младенец не отлучен еще от груди, а, как всем известно, лишить грудное дитя материнского молока значит поставить под угрозу его жизнь. У меня нет причин причинять зло невинному созданию. Итак, поскольку я желаю, чтобы жена моя была рядом со мною, ребенок должен остаться с нею. Кроме того, Доната — девочка и потому не может ущемлять интересы наших будущих детей.
— Следовательно, вы согласны растить этого ребенка с той же приязнью и заботой, какими бы пользовались ваши кровные отпрыски, и устроить ее будущее, как подобает?
— Да, сир.
Генрих обратился к другой скамье.
— Сомневаюсь, сэр Раймонд, что вы можете сделать для вашей дочери столько же.
— И все же она — моя дочь, сир, — твердо сказал Раймонд.
— Но у вас нет постоянного дохода, чтобы прокормить ребенка. И даже если мы решим передать ребенка вам, кто станет заботиться о девочке? У вас нет жены. Нет дома.
— Я найду себе жену, сир, и у меня будет дом. Король поднял брови.
— Как я сам мог убедиться, это нелегко. Сознаюсь, и у меня есть дочери, рожденные вне брака, но я почел за благо предоставить их матерям растить и воспитывать их. Скажите, сэр Раймонд, отчего вы так хотите обременить себя малым ребенком?
На прямой вопрос Генриха Лоуик не нашел ответа. Он сжал губы и после некоторой заминки сказал:
— Потому что она моя. Я имею право.
Это прозвучало до смешного беспомощно. На деле Лоуику нужна была, разумеется, Джеанна. Но ее он мог получить только со смертью Галерана, с его смертью к нему отходил бы и Хейвуд. Но не говорить же об этом здесь!
Однако, к своему неудовольствию, Галеран заметил, что Фламбар как будто совсем не обеспокоен ходом событий.
Это его встревожило.
Король откинулся на спинку трона и обратился к советникам.
— Милорды! Желаете ли вы задать вопросы любой из сторон или вам есть что посоветовать мне?
134 
