51 
– Я смущен не меньше Риты.
– А я вдвойне.
Я наполнил умывальник водой и развернул кусочек мыла.
– Я был уверен, что вам нравятся молоденькие.
– Да, но там не сработало. Боже мой, меня, можно сказать, изнасиловали. Правда, тут сработало нормально. Не могу пожаловаться.
Льющаяся из металлического бачка вода показалась мне отчего-то особенно прозрачной и горячей. Голова у меня была ясная, и соображал я быстро. Довольно гадкий и весьма нелепый роман Тедди Траска и миссис Тессинджер показался мне необыкновенно забавным. Я был бодр и в то же время спокоен, готов ко всему.
Примерно через час, когда мы с Тедди сидели за ранним завтраком, я смог поподробней расспросить его о коде.
– Вы говорили, что предлагали свой код связистам. Как по-вашему, можно его передать по радио?
– А почему бы, собственно, и нет? – ответил Тедди, охотно поддержав свою любимую тему. – Можно выйти в эфир и передавать время от времени одни гудки. Враг не догадается, что вы ведете передачу, а если и узнает, то услышит один и тот же звук через неравные промежутки времени. Этим мой код и отличается от всех прочих. Сами сигналы не имеют значения, важны только промежутки времени между ними.
– Тот же принцип используется в сигнальных гудках. Шестисекундный гудок означает одно. Гудок, длящийся двенадцать секунд, – совсем другое.
– Верно, тот же самый принцип, – согласился Тедди.
– Допустим, армия воспользуется вашим кодом. Не слишком ли много времени потребуется для передачи краткой информации? И не окажется ли ее объем слишком ограниченным?
Попивая черный кофе, Тедди закурил сигарету.
– Конечно, с этим я вынужден согласиться. Возможно, это одна из причин, почему армия от него отказалась. И потом еще – у меня нет военного звания, я даже не младший лейтенант. Но не забывайте, что в эфире код можно отработать куда тоньше, выверив по часам до одной пятой секунды. Таким образом, вы получите пятьсот значений на сто секунд, если примете за единицу времени пятую часть секунды.
– Но все равно ваше сообщение сведется к пятистам значениям, причем, если ваше значение окажется пятисотым, вам придется ждать сто секунд между сигналами. То есть вам понадобится сто секунд.
– И здесь вы тоже правы. Получается медленно. Но я полагал, что таким может быть код специального назначения.
– Вы не думаете, что криптоаналитик противника достаточно быстро сумеет разобраться в вашем перечне значений?
– А вот тут, молодой человек, вы ошибаетесь. Если у вашего вражеского криптоаналитика нет сверхъестественного чувства времени, ему ни за что не догадаться, что он слышит код. В этом-то вся прелесть! Таким кодом смогут пользоваться в партизанской войне разведчики на вражеской территории. Но, допустим, у этого криптоаналитика ухо все равно что хронометр или он чертовски догадлив и начал засекать время между сигналами, – вы его все равно обдурите.
– Хотите сказать, что эти ваши заранее закрепленные значения вы можете менять через регулярные интервалы?
– А почему бы и нет? – спросил Тедди торжествующе. – Значения можно менять хоть каждый день. Как по-вашему, на флоте моим кодом могли бы заинтересоваться? Я все-таки считаю, что он открывает большие возможности.
– Не исключено, но я за флот не отвечаю. Не знаю, что вам скажут в управлении связи, если вы туда обратитесь. Возможно, сочтут, что тут не соблюдены основные принципы безопасности, потому что, во-первых, код знаете вы, а во-вторых, другие люди. Например, я. Военно-морские коды придумывают морские офицеры и прошедшие проверку гражданские, причем все обязаны держать их в секрете.
– Бог ты мой, я об этом не подумал! – Довольный блеск в глазах Тедди погас, будто закатились два маленьких солнца. – Ладно, ничего не поделаешь, наверное, у военных это все есть. Может, таким кодом сейчас и пользуются, просто я об этом ничего не знаю.
– Может быть. Я тоже не знаю.
Я оставил Тедди размышлять о том, какую пользу он сможет извлечь из того, что узнал от меня. Но и он надоумил меня кое о чем. Сью Шолто работала на радиотрансляционной станции.
Однако разлагавшееся тело Сью Шолто и все, что было с ней связано, осталось на территории Гавайев, тогда как я ехал на поезде по Аризоне. К тому же с тех пор появилось еще два трупа, и мысли мои были заняты вопросами более насущными. Почему умер Хэтчер, если его смерть не есть результат несчастного случая? И что за отношения, если, конечно, они имели место, связывали Хэтчера и Андерсона? Я понятия не имел, что сделаю или скажу, если увижу Андерсона, но все-таки сидел в засаде в клубном вагоне, ожидая, когда он пройдет мимо меня в столовую, будто наделся решить головоломку, взглянув на него еще раз.
51 
