155 
Только для начала хорошо бы вынырнуть.
Когда испуганная корова сломя голову сиганула за борт, Жар даже понять ничего не успел — полетел за ней на намотанном на руку поводе, как рыбак, подсекший сазана-великана. Тяжелая коровья туша глубоко ушла в воду, вору показалось — прямиком на дно омута. Как парню удалось выпутаться и ускользнуть от колотящих копыт, он сам толком не понял — помнил только, что было жутко, душно и чудовищно тяжело двигаться, как в кошмарном сне.
Проснулся Жар только на поверхности. Когда он очухался, перевел дыхание и возблагодарил Хольгу куда искреннее, чем в молельне (правда, и Сашия помянул куда забористее), ни коровы, ни лодки в виду уже не было. Туман сомкнулся за ними, как пропаханный ложкой кисель. Только удалялись в противоположные стороны два одинаковых на слух плеска.
— Эй! Эй, мужик! Лодочник! — окликнул Жар, пытаясь найти золотую середину между истошным воплем утопающего и заговорщическим шепотом, ибо по реке плавали и другие мужики. Которые, конечно, будут рады затянуть его в лодку, да только теперь уже вор был против.
Немного подождав, Жар понял, что возвращаться за ним никто не собирается. Огонек, вначале идущий прямо на вора, отчего-то забрал влево. Оттуда доносились встревоженные голоса, но разобрать слов не удавалось. Парень решил рискнуть и подплыть поближе — вряд ли савряне решили высадиться на ринтарский берег, скорее ближе к своему взяли. Однако, сделав несколько гребков, Жар с изумлением и легким испугом обнаружил, что кто-то крепко держит его за правую ногу. На дно не тянет, но и не отпускает. Даже вытянуться на воде не дает.
Первой на ум пришла Рыскина сказочка про похотливого водяного, уже не казавшаяся парню такой веселенькой. Подтянуть ногу повыше и посмотреть не удалось, пришлось нырять и щупать. Сеть! Рыбацкая, крупноячеистая и тонкая, но разорвать мокрыми руками не получилось. Жар попытался ее стряхнуть, потом сцарапать второй ногой, но припутал и ее. Ножа, за которым парень сунулся к поясу, на месте не оказалось — выпал, наверное, пока Жар кувыркался с коровой. Легкий испуг перешел в средний, а там и сильный. Вор отчаянно рванулся, левая нога освободилась, однако правая так и осталась в плену. Леса больно врезалась в кожу даже сквозь штанину. Парень попытался бросить хотя бы башмак, но узел на шнурке словно спекся в комок Всю дорогу сам развязывался, а тут как назло!
Огонек постоял-постоял и двинулся дальше, начиная мигать, скрываться из виду за камышами. Жар как раз склонился к мысли, что саврянская тюрьма все-таки уютнее рыбачьей коптильни (хотя мужик скорее тишком прикопает рыбку в лесу), и собирался заорать уже по-серьезному, но тут его невежливо пихнули в спину (перетрусивший вор даже приближающегося плеска не услышал) и сварливо поинтересовались:
— Какого Сашия ты тут торчишь?!
— Купаюсь, мать твою! Водичка — парное молоко! — дрожащим от облегчения голосом выругался Жар в ответ. — В сети запутался, не видишь, что ли?! У тебя нож есть?
— Нет.
Вор разочарованно застонал, но Альк уже нырнул, мелькнув босыми пятками. Башмаки он стряхнуть успел, раздеться — нет.
— Ты-то хоть не запутайся, идиот, — пробормотал Жар кругам на воде. Сам он под ней столько не продержался бы — не из-за удушья, а выталкивала она его, как пробку.
Вор почувствовал, как правый башмак наконец соскользнул с ноги — Альку удалось то ли распустить узел, то ли перегрызть шнурок. Жар снова попытался выдернуть ногу, но радоваться оказалось рано.
Саврянин вынырнул, жадно хватанул воздуха.
— Не дрыгайся, только затягиваешь сильнее, — раздраженно велел он, отдышался и опять ушел под воду. С приятелем белокосый не церемонился — пару раз притопил, дергая за ногу, потом, по ощущениям, взялся сдирать лесу вместе с мясом. Жар едва успевал материться и отфыркиваться, но все равно нахлебался столько воды, что даже не сразу понял, когда очутился на свободе.
— По-моему, коровьи клички мы все-таки перепутали! — прохрипел он такому же полузадохшемуся Альку.
— Плыви давай, скотина! — Саврянин пихнул его в загривок, сам уйдя под воду до макушки.
— Дай хоть отдышаться! — Жар перевернулся на спину, раскинул руки. Вода держала, но жутко хотелось кашлять, а тогда парень начинал тонуть. Приходилось терпеть. — Полежи тоже покуда.
Саврянин вынырнул, мотнул головой, пытаясь отбросить прилипшие к лицу пряди.
— Не могу!
155 
