62 
— Все эти люди тоже будут во дворце?
— Нет, не все. Кстати, дамы обычно бывают разодеты более пышно, чем джентльмены.
Диана посмотрела на его наряд.
— Мне так не кажется. Во всяком случае, в природе самцы, как правило, имеют более яркую окраску.
— Ну, если следовать утверждению месье Руссо, мы должны быть как можно ближе к природе. — Карета остановилась. — Надо посоветовать королю, чтобы тот приказал всем дамам являться во дворец в серой дерюге.
Лакей открыл дверцу кареты, и Бей ступил на землю. Затем, повернувшись, протянул Диане руку в кружевной манжете, сверкнув драгоценными камнями.
— Похоже, вам нравится дразнить недоброжелателей, — заметила она, спускаясь и расправляя свои пышные юбки.
— Увы, без врагов жизнь была бы скучна. Кстати, позвольте представить шевалье Дейона.
Насторожившись, Диана подошла к статному джентльмену в роскошном коричневом камзоле с красной перевязью через плечо и сверкающим медальоном на груди. Бей тоже надел орден Бани с красной лентой. Две красные перевязи напоминали кровавые раны, полученные в поединке.
— Маркиз, — быстро заговорил шевалье Дейон по-французски. — Я очень расстроен и огорчен… — Спохватившись, он поклонился и обратился к Диане по-английски:
— Миледи, прошу прощения за мой французский. О, кажется, я опять допустил оплошность, — добавил он смущенно. — Нас не представили…
— Леди Аррадейл, — сказал Бей с легкой усмешкой, — позвольте представить вам шевалье Дейона, уважаемого представителя министерства иностранных дел Франции.
Диана протянула руку и поприветствовала француза по-английски. Многозначительный взгляд Бея оказался излишним. Пусть Дейон думает, что она не владеет французским языком. Правда, есть еще более осведомленный де Кориак.
Месье Дейон с изысканной грацией склонился к руке Дианы, но не коснулся ее губами.
— Лондон стал еще великолепнее благодаря вашей красоте, леди Аррадейл, — сказал он, но его лицо тут же приняло трагическое выражение. — Я был потрясен, когда узнал, что вам пришлось пережить по вине негодяев, которые оказались, к несчастью, моими соотечественниками.
— Это, конечно, было ужасно, месье. Впрочем, — добавила она, — в любой стране есть негодяи. Нам удалось спастись. — Она повернулась к Бею:
— И все благодаря необычайной храбрости и уму лорда Родгара.
Маркиз, улыбнувшись, предостерег ее взглядом.
— Все произошло очень быстро, и я сожалею о гибели ваших соотечественников.
— Я тоже, милорд. Мне бы хотелось допросить их.
— О да.
Этот разговор напоминал звон скрещенных клинков.
— По-видимому, они были связаны с месье де Кориа-ком, — заметил Бей, — которого мы встретили в Ферри-Бридж. Вы знаете его, шевалье?
— Де Кориак? — рассеянно произнес Дейон, когда они присоединились к людям, направляющимся во дворец. — Несколько недель назад он передал мне кое-какие бумаги. Больше я ничего не знаю. Кажется, он из Нормандии, из мелкопоместных дворян.
— О, тогда, наверное, граф де Броли может знать его семью. Ведь он живет в Нормандии.
Заметив острый взгляд Дейона, Диана поняла, что Бей нанес удар.
— Сомневаюсь, милорд, — сказал Дейон. — Месье де Броли, отойдя от дел, живет теперь очень замкнуто. — Он повернулся к Диане:
— Уверяю вас, миледи, я постараюсь разобраться с этим ужасным преступлением.
Он поклонился и отошел поприветствовать еще кого-то. Можно сказать, ловко ретировался.
— Кто такой де Броли? — негромко спросила Диана, когда они поднимались по лестнице.
— Тайный начальник Дейона, — сказал Бей так тихо, что Диана едва расслышала слова, а его красноречивый взгляд говорил, что не следует продолжать здесь этот разговор.
Черт побери! Как все это понимать? Единственным господином, стоящим над Дейоном, должен быть король Франции. Может быть, Бею стоит сообщить Людовику о том, что ему известно?
Она со страхом поняла, что Бей только что бросил вызов французу. Конечно, постоянное ожидание очередного подлого нападения может лишить выдержки даже мраморную статую, но все же ей не хотелось, чтобы Родгар терял самообладание. Особенно сейчас, когда она вынуждена будет оставить его без своей поддержки.
Идя по многолюдным коридорам, Диана возблагодарила Бога за то, что король отказался жить здесь, в Сент-Джеймс-ском дворце. Казалось, эти темные древние стены хранили память о несчастных мучениках, которых пытали в этом дворце, а потом вели на казнь. Одними из таких жертв были предки его величества.
62 
