Но главное, выкладки Паршева справедливы исключительно для примитивной , скажем так, продукции. Безусловно, автомобиль, грабли, пальто или детская коляска, производимые в России, и в самом деле частенько превышают по себестоимости те самые аналоги, что произведены в странах с теплым климатом. Однако все радикальнейшим образом меняется, едва разговор заходит о наукоемких производствах, высоких технологиях, интеллекте .
Вот здесь все паршевские схемы моментально превращаются в притянутые за уши фантазии. Здание какого-нибудь нашего НИИ в сто раз более затратно, чем пресловутый тропический «жестяной барак»… Но в тех местах, где за пару часов воздвигаются упомянутые экономичные бараки, нет аналогов российских НИИ! Там всего-навсего собирают нечто, придуманое чужим интеллектом!
Дальнейшие рассуждения несложны. Инженер, конструктор или ученый, сидящий в кирпичном, отапливаемом здании, изобретает нечто такое, что окупает на долгие годы вперед все расходы по строительству, утеплению и много чему еще. Все обитатели «жестяных бараков», сколько их ни есть, подобных результатов добиться не в состоянии, потому что производят исключительно товар , а ученый из кирпичного здания – технологии . Вот этой тонкости Паршев не учитывал совершенно, а потому серьезного отношения к себе, право, не заслуживает.
Совсем неподалеку от Красноярска есть некий закрытый городок. Там придумали нечто , что в данный момент имеется только в трех точках земного шара: в Сибири и двух южнокорейских научных центрах. Нетрудно догадаться, что реализация этой придумки на мировом рынке в условиях едва ли не монопольных окупит все расходы по борьбе с суровыми сибирскими зимами на тысячу лет вперед… А в это время Паршев уныло тянет свое: уголек нынче дорог, метель завывает, придет серенький волчок и ухватит за бочок…
Не ухватит, дядя! Виртуальные волки кусаются только на экране компьютера…
А теперь – о той российской проблеме, что обычно сопрягается с дорогами. То бишь об оппозиции.
В нынешнем году, как и следовало ожидать, оппозиция не унималась. Срок президентских полномочий Путина близится к концу – и потому «озабоченные» неведомо почему стали с этим связывать какие-то надежды. Должно быть, возомнили, что им снова удастся если не порулить (когда это они «рулили» чем-то серьез-ным?), то хотя бы покрасоваться на прежних трибунах в прежней роли заступников, печальников и радетелей народа.
Вот только оппозиция с завидным постоянством получалась какая-то… квелая. А то, что она откалывала, все сильнее отдавало самым дешевым балаганом. Никто уже не видел перспективы в потускневших экзотах наподобие Немцова и Явлинского. Их крохотные партеечки с комической важностью «сливались» и «размежевывались», проводили межгалактические симпозиумы и издавали глобальные манифесты, но все это уже не только не задевало, но даже и не смешило. В глубине души они и сами все понимали, а потому, нельзя исключать, все чаще повторяли про себя строчки Высоцкого:
- Мы не сделали скандала,
- нам вождя недоставало.
- Настоящих буйных мало –
- вот и нету вожаков…
В самом деле, оппозиции катастрофически недоставало фигуры , которую можно предъявить почтеннейшей публике в роли деятеля серьезного и многообещающего. Способного если и не пободаться на равных с действующим лидером страны, то хотя бы произвести впечатление… Сначала началась мощная информационная атака, как выступлению пехоты всегда предшествует артподготовка. Мобилизовали всех, способных держать перо или микрофон. «Знакомые все лица», с каким-то подозрительным единодушием и запалом ринулись в виртуальные сражения…
Немцов: «Владимир Путин – это русский самодержец, который живет по своим, то есть по питерским, представлениям о справедливости, а не по российским законам».
Персонажи помельче не уступали в ожесточенности:
«Путин – это оползень, по которому сползают остатки былого величия России».
«Владимир Путин – это, бесспорно, самый никчемный глава нашего государства за последние двадцать лет».
«Власть опирается на опричников и особистов. Это феодалы и самураи».
«Путин все более явственно превращается из уважаемого и даже обожаемого лидера в персонификацию всеобщего недовольства и разочарования».
А ради нагнетания ужастей вынырнул некий, извините за выражение, политолог, который объявил, что якобы «общество готово взяться за оружие против власти». Однако сам, не предъ-явив хотя бы рогатки, сделал ручкой и быстренько исчез пропивать гонорар, – больше всего об оружии, вооруженном мятеже и пожарищах любит толковать кухонная интеллигенция, с которой делается истерика даже при виде игрушечных солдатиков.