Глава девятая

Последствия кораблекрушения

...По берегам уже несколько дней лежал снег, но до ледостава еще было далеко, пока на реке образовывалась лишь шуга. Старенький буксир тащил на длинном канате баржу с продовольствием для лагеря, совершая последний в эту навигацию рейс.

Капитан сидел, опустив лоб на руки. В дверь постучали. Он с трудом поднял тяжелую голову и посмотрел на дверь мутными глазами:

– Ну кто там еще, – и попытался убрать со стола пустую на две трети бутылку самогона, но пальцы не слушались, только стакан задел, и тот, прокатившись по столу, со стуком упал на пол.

В каюту осторожно вошел моторист.

– Кэп, скоро причал уже будет, – и вопросительно взглянул на капитана.

– Ну и черт с ним! – голос тоже не слушался – вместо голоса раздавалось лишь какое-то карканье. – От меня ты чего хочешь?

– Так я ж подходов не знаю!

– Какие, якорь тебе в задницу, подходы?! Рули к причалу, и все дела!

– Кэп, так баржа ж на буксире, как подходить-то, я ж не рулевой...

– Ладно... иди в машину, щас поднимусь на мостик... Ничего без меня не может, раздолбай! Подходы какие-то ему подавай, – глядя на закрывшуюся за мотористом дверь, бурчал капитан, шаря рукой по столу в поисках стакана.

Не нашел, выругался, схватил бутылку, отхлебнул прямо из горла. Занюхал рукавом бушлата, тяжело поднялся и, держась за стенки каюты, пошел к двери.

На палубе капитан попытался запахнуть бушлат, но ветер трепал полы, не давая застегнуться непослушными пальцами. Он сплюнул тягуче и двинулся в рубку, едва передвигая ноги и поминутно хватаясь за леер. В рубке капитан пошарил в карманах, но вспомнил, что бутылка осталась в каюте, и вновь смачно выругался.

– Полный вперед, – скомандовал он в машинное отделение и лихо заложил штурвал в сторону берега, к видневшемуся впереди причалу. И хрипло заорал во все горло:

• Все вымпелы реют и цепи гремят:
• На борт якоря поднимают!
• Готовые к бою орудия в ряд
• На солнце зловеще сверкают!

Моторист покрутил грязным пальцем у виска и вслух высказал все, что он думает о капитане и его матушке, благо в машинном грохот стоял такой, что он сам с трудом себя слышал.

– Опять нажрался, опять на своем торпеднике в атаку на конвой немецкий идет. Нет, ну не мудак ли?..

Баржа, которую буксир тащил за собой, послушно пошла к берегу.

Навалившись на штурвал, капитан смотрел на приближающийся причал. Когда же до суши оставалось метров десять, он вспомнил, что у самого причала в дно вбиты связанные в круг полые сваи, заполненные валунами и землей и выполняющие роль «быков»-ледоломов – они предохраняли причал в период весеннего ледохода. Капитан вытер алкогольный пот со лба и положил штурвал в сторону от берега. Буксир послушно отвернул.

– Средний ход! – прокричал капитан в голосоотвод.

Машинист перевел дизель на средние обороты.

Не вспомнят ни камень, ни крест, где легли

Во славу мы русского флага!

Лишь волны морские восславят одни

Геройскую гибель «Варяга»!..

Ну, в общем, накаркал.

Баржа повторяла все маневры буксира, но – с некоторой задержкой. Когда буксир стал удаляться от причала, она как раз находилась напротив «быков», скорость была еще высокой, и произошло именно то, что... Короче, строчку про геройскую гибель заглушил тошнотворный треск, и борт тяжело груженной баржи оказался распорот от носа до середины корпуса. В пробоину хлынула вода. Буксирный канат натянулся как струна и со звоном лопнул.

Буксир, освобожденный от груза, рванулся вперед, капитана отшвырнуло от штурвала, потом бросило вперед, и головой он выбил стекло в переднем иллюминаторе. Машиниста швырнуло на дизель. Он с трудом поднялся, ошарашенно помотал головой и без приказа перевел машину на «стоп». Потом, грохоча прогарами, бросился по трапу в рубку.

На глаза капитана стекала кровь из рассеченного лба. Он вытирал ее, но кровь не унималась.

– Что случилось, кэп?

– Все, дед, писец... пришвартуйся там как-нибудь... – После чего капитан сел прямо на пол рубки и обхватил голову руками.

  131