Особенно,... 
72 
– А на каком основании? – повторил Спартак. – Вас я не задевал. И с вами не ссорился. Я бомбил немцев. Слышали что-нибудь про такую штуку – антигитлеровская коалиция? Вот ее я, так уж вышло, и имею честь в данный момент представлять. Так сложилось. А вы кого представляете, нелюбезный пан капитан?
Он откровенно хамил еще и оттого, что хотел проверить собеседника – как будет себя вести. И тут же убедился, что собеседник ему попался, пожалуй, из особенно опасных: капитан не вскочил с кресла, не стал махать кулаками и оскорблять. Он сохранял полнейшее хладнокровие. Разглядывал Спартака холодно и брезгливо.
– Я имею честь представлять Польшу, – заявил он, на сей раз не без патетики. – Ее народ, правительство, вооруженные силы.
Спартак сказал почти без иронии:
– Вам, конечно, виднее, но мне вот казалось, что нет тут ни правительства, ни армии...
Вот теперь капитана проняло. Он выпрямился, будто шомпол проглотил, отчеканил:
– Запомни, красная сволочь: у нас есть все. И правительство, и армия, и система образования, и много чего еще. Все есть, ты уяснил? Подпольное, правда, но это не меняет сути дела.
– Поздравляю, если так, – сказал Спартак. – Значит, вы – против немцев...
– И против вас – тоже. Для нас, знаешь ли, все едино – что Гитлер, что Сталин. И чем быстрее ты это уяснишь, тем легче тебе будет. Шанс у тебя, скажу честно, имеется. Дохленький шанс, но все же лучше, чем ничего...
– И в чем он заключается?
– В том, что будешь считаться не бандитом, неведомо откуда взявшимся, а военнопленным. На военнопленных, как известно, распространяются некоторые привилегии. Жить, одним словом, будешь. А может получиться и наоборот, если начнешь фордыбачить. – Он неприятно улыбнулся. – Если тебя что-то не устраивает, имеешь полное право жаловаться хоть антигитлеровской коалиции, хоть Сталину в Кремль... если доберешься.
– А интересно, где русский так хорошо выучил?
– Профессия такая, – усмехнулся капитан уголком рта. – Нужная и необходимая человечеству, никто без нее обойтись не может... Ну, что надумал?
– А что тебе надо, вообще-то?
– Дурака не разыгрывай. От военнопленных всегда, во все времена требовалось одно – информация. Я тебя буду подробно и обстоятельно допрашивать, а ты будешь отвечать со всем усердием. И не воображай, что мы до этого не сталкивались с птичками вроде тебя и не сумеем распознать вранье... Тебе все понятно?
«Чего ж тут непонятного, – подумал Спартак. – То, к чему ты меня сейчас склоняешь, именуется предательством Родины и нарушением воинской присяги. Так это и называется вполне официально, чего ж тут непонятного...»
Он прикинул шансы – и пришел к выводу, что шансы имелись. Не особенно большие, но все же...
Кое-какие наметки плана начинали складываться в голове. Для уточнения некоторых деталей он повернулся к верзиле, нелепым монументом возвышавшемуся за его креслом, поинтересовался:
– Ты бы не мог на пару шагов отодвинуться? А то луком прямо в затылок дышишь...
Верзила смотрел на него в некотором недоумении. Капитан тут же вмешался:
– По-русски он не понимает совершенно, так что разговаривать с ним нет смысла. Пусть стоит, где стоит, так надежнее. Ну?
– Что – ну?
– Говорить будем?
– О чем?
– Обо всем, – терпеливо сказал капитан. – Дисклокация части, вооружение и все прочее, характер выполнявшегося задания... Это – для начала. Ну, а потом неизбежно всплывет еще масса вопросов о деталях, частностях и тонкостях. Я не намерен играть с тобой в психологические поединки, ни смысла нет, ни времени. Или ты запоешь, как тенор на сцене «Ла Скала», или я тебя отведу в менее комфортабельное помещение и побеседуем там вовсе уж не ласково. Могу тебя заверить со всей определенностью: здесь никто твою болтовню о пролетарской солидарности и прочих глупостях слушать не станет. Здесь совершенно другой мир, мальчик. И если уж ты сюда попал, играть будешь по нашим правилам. Знаешь пословицу насчет устава и чужого монастыря?
– Слыхивал.
– Ну так как?
– А если все же пристукнете потом?
– Тебе, сволочь, дает честное слово польский офицер, – надменно сказал капитан, вздернув подбородок. – Будешь говорить, гарантирую жизнь, – он усмехнулся. – Тебе и самому никак не захочется назад, если выложишь все, что от тебя требуется. Советы тебя за такое по головке не погладят, сам прекрасно понимаешь... – он вытянул указательный палец, целя в Спартака. – Хоп – как врага народа... Правильно?
72 
