Лёгкий, ненавязчивый романчик 
53 
Я немного отпила и поморщилась. Такое вино виночерпию и в самом деле следовало держать в тайне, чтобы не позориться. Ладно, для согреву сгодится. Зять корчмаря, облизываясь, то и дело прохаживался мимо нашего стола, как издыхающий от жажды стервятник, но мы бессердечно игнорировали его выразительные взгляды и вздохи. В конце концов выглянувшая из кухни стряпуха (сразу стало ясно, в кого пошла девица – мамашины формы превосходили самые смелые мужские мечты, приближаясь к области кошмаров) бесцеремонно ухватила его за шиворот, развернула лицом к двери и наподдала под зад коленом. Ей бы на входе стоять, с такой бабищей даже пьяный тролль поостережется заедаться!
Пообедали мы почти в полной тишине, разве что Верес с драконом перебросились парой малозначащих фраз да заказали добавки (колдун со счастливым вздохом придвинул к себе обе тарелки). За порогом корчмы наши дорожки разбегаются, и ни мне, ни им совсем не обязательно знать, в какие стороны.
Вернее, это они так думали.
Абсолютной тишины, как и абсолютной темноты, для меня не существовало. И если люди ничего не слышат и не видят, это вовсе не значит, что ничего не происходит. Надо просто уметь слушать.
– ...И что у них за нужда посередь зимы снег месить? – доносилось из-за приоткрытой кухонной двери. Несмотря на мороз, слух о четырех неурочных путниках наверняка успел облететь полдеревни, и к стряпухе через черный вход шмыгнула любопытная соседка. Она уже вдосталь налюбовалась на нас в щелочку и теперь активно делилась с подружкой впечатлениями. – Я вон той ночью даже в хлев, телку проведать, остереглась выйти. Глянула в окошко, а зарницы-то над дальним бором так и полышут!
– Окстись, откель зимой зарницы-то? Может, горело чего в Красовицах.
– Что я, пожарища от молоньи не отличу? Там зарево ровное, низкое, а тут раза три плеснуло, чисто плетью небо перешибло! И собаки воют – аж сердце захолонуло, хоть ты к котам под печь ховайся! Точно тебе говорю: не к добру это, всенепременно что-то вскорости приключится...
– А санный обоз из Заячьей Рощицы так и не пришел, – вздохнула стряпуха, пытаясь сменить не слишком веселенькую тему. – Обещались же до излома зимы заглянуть, я своему дурню штаны с начесом заказала...
– А мне платок с маками! – пискнула дочка, бренча посудой в кадушке с водой.
– Твой начес, поди, давным-давно волки в бору сжевали! – злорадно предположила соседка. – Отродясь их столько в наших краях не водилось, средь бела дня не боятся к жилью подходить. Вон Аксим-кривой на той неделе рассказывал: «Выхожу на зорьке из сеней, смотрю – опять наш кобель, язви его, с цепи сорвался, по тут сторону забора стоит! Только я на него гаркнуть хотел, глядь – ан это волчара, да здоровущий такой, матерый, аж сивый вдоль хребта! Я так в дверях и сел, а он, скотина мордатая, эдак с ленцой вдоль заборчика пробежался – и нету!»
– В лесу небось так быстро не утек бы, – с содроганием заметила девка. – А представьте – заночевать там?! Жуть...
Стряпуха уронила чугунную, гулко зазвеневшую крышку и досадливо возразила:
– Да чего ему, колдуну, сделается? Эвон глазища какие, почище волчьих. Небось и чаровать не пришлось, только глянул...
– До свидания, Шел.
Я скептически посмотрела на протянутую ладонь, потом в слишком светлые, цвета колкой голубоватой стали глаза под угольно-черными бровями. Рука медленно опустилась.
– Что ж, как знаешь.
Колдун, не слишком старательно подыгрывая Мраку, подхватил его под локоть и повел к выходу. Протянул бдительно выглянувшему из соседней комнаты корчмарю золотую монету, широким жестом отказавшись от сдачи. Рест оглянулся от двери. Надейся, надейся, голубчик!
Я посидела еще минутку после их ухода, позволив себе устало откинуться на спинку стула и закрыть глаза. Потом глубоко вздохнула, рывком поднялась, подхватила сумки и, на ходу скручивая и заправляя под капюшон косу, догнала компанию уже во дворе. На Дымка они не посягали, Верес вполне бодро шел своим ходом. Жулик, а бедный конь последнюю версту еле ноги переставлял!
– Думаю, идти через Комары слишком рискованно. Давайте лучше зайдем за лесок, а оттуда повернем на Расколотую Горку. По бездорожью, правда, но под таким снегом даже от трехсаженного тракта только и пользы, что верстовые столбы.
От неожиданности подскочили не все – Верес только дрогнул, резко оборачиваясь, но всё равно приятно.
– Почему?!
– Потому, что к Горке ведет единственная дорога из Красовиц, а там нас уже искали. Вряд ли они пойдут дальше, скорее бросятся проверять другие направления. На Комары в том числе.
53 
