28 
Я окончательно пришел в себя только после стакана коньяка, который выпил одним махом – как за себя кинул. Задернув на кухне плотные шторы, я облокотился о стол, и задумался.
Кто и почему? То, что ждали именно меня, это и ежу понятно. Кому я перешел дорогу? Вопрос повис в воздухе.
Я практически не имел серьезных конкурентов. С теми фирмами, у которых был похожий бизнес, я обычно договаривался на дружеских началах. Договаривался в главном – о ценах на товар.
В остальном каждый коллега-директор плыл своим руслом: кто совсем узким, с мелями и тихими заводями, кто по стремнине, изобилующей подводными камнями, а кто и посреди широкой полноводной реки; последние обычно имели мощную "крышу" и левые деньги.
До сих пор нашим товарам на рынке не было чересчур тесно, и мы относились друг к другу достаточно индифферентно, не как противники, а как спортсмены-марафонцы: сошел с дистанции – посочувствовали для вида и забыли, добежал до финиша – ну и ладушки.
Иногда все же случались стычки (скорее, недоразумения), но обычно они не заканчивались отстрелом конкурентов. В бизнесе отделочных материалов деньги крутились немалые, однако не настолько, чтобы устраивать кровавые разборки.
Кто и почему, черт побери!? Я сжал голову руками и застонал от злобы и бессилия. Как узнать, кому я должен нанести ответный "визит"!?
А в том, что я это сделаю, у меня не было ни малейшего сомнения. Я не привык прощать обиды, подставляя, когда меня ударят по левой щеке, еще и правую. Ну нет у меня библейского смирения – и все тут.
Меня хотели убить. И представить убийство как злостное хулиганство с отягчающими обстоятельствами.
Вывод напрашивался сам по себе.
Таких "случайностей" у нас хватает. То ученого, стоящего на пороге эпохального открытия, нечаянно замочат какие-то неизвестные в подъезде собственного дома, то одинокая бабуля, божий одуванчик, выпадет из окна своей квартиры, расположенной в центре города, то директор намеченного к приватизации перспективного предприятия совсем некстати сыграет в ящик от неизвестной медицине болезни, будучи в расцвете сил.
В отличие от простых граждан, обывателей, я, по идее, должен уметь противостоять подобным "случайностям". А иначе на кой ляд государство потратило на мое обучение весьма солидную сумму денег.
Но все это хорошо в теории. Практика показывает иное. Не может человек всю свою жизнь ждать запланированного недругом удара из-за угла. Да это и не жизнь будет вовсе, а сплошное ожидание конца.
Врага нужно опередить. Пока он вынашивает коварные замыслы и подыскивает исполнителей для ликвидации, надо застать его врасплох, притом в самое неподходящее время – когда враг, например, снял штаны, готовясь сделать то, без чего нельзя обойтись ни в коем случае, или то, без чего можно обойтись (с большим трудом), но это будет насилием над самим собой.
Я мог бы допросить напавших на меня бандитов. Предварительно избив до полусмерти. Но толку с этого…
Что могут знати эти шестерки? Приказ испробовать мой череп на крепость попал к ним через четвертые или пятые руки. Пока доберешься до главного паука, в паутине запутаешься…
Наконец я принял решение. Когда допил бутылку коньяка. Впрочем, несмотря на приличную дозу, у меня не было ни в одном глазу. На удивление, я был трезвее трезвого.
Я взял мобильный телефон и набрал номер.
– Алло? Кто это?
Голос в трубке был сонным и немного хриплым.
Еще бы, подумал я с запоздалым раскаянием, посмотрев на электронные часы. Если верить дисплею, уже перевалило заполночь. Но я почему-то был абсолютно уверен, что Он не спит. Он – это мой враг, которого я вычислил методом исключений.
Он уже должен знать, что я остался в живых. Пока Он не боится меня. Потому как не знает, что я представляю собой на самом деле. Просто его бесит моя настырность. А это для бизнесмена самый серьезный раздражитель.
Но если у него и впрямь рыло в пуху, то лучше бы ему срочно улететь на Суматру ловить бабочек.
– Марья, это я…
– Шеф?
Странно, но мне показалось, что она не удивилась.
– Твоя тачка на ходу?
У Марьи была "девятка". Ездила она на машине редко, так как от работы до ее дома было чуть больше километра.
– Да, – ответила Марья после короткой паузы.
– Тогда запрягай свою лошадку и дуй ко мне.
Теперь трубка молчала дольше, чем первый раз. Наконец Марья осторожно спросила:
– Это… приказ или просьба?
– Ты мне друг?
28 
