50 
Асфальтированная дорога, ведущая к парадному входу в зал церемоний, потрескалась и взбугрилась от корней деревьев, выстроившихся в шеренги на обочинах, а двор, лишенный забора, зарос травой в пояс.
Запустение и уныние царило на этих грустных останках очередного окна, так и не прорубленного новыми демократами в вожделенную Европу.
Мазай облюбовал себе не порушенный огнем полуподвал.
Похоже, толстяк был когда-то хозяйственным мужиком. Мазай сколотил из ящиков дверь, притащил кем-то выброшенный диван без спинки и ножек (он установил его на кирпичи), стол, стулья и даже буфет.
Благо полуподвал был просторный, он разгородил его досками и фанерой на несколько комнатушек. Одну из них он приспособил под спальню, вторую – под кухню, а остальные – под кладовки.
Мазай, несмотря на свой низкий социальный статус, никогда не побирался и не шарил по мусорным ящикам. Он собирал на полях и в бесхозных садах брошенные овощи и фрукты. Мазай не ленился, и к зиме полуподвал крематория напоминал склад солидной овощной базы.
В течение холодных месяцев Мазай продавал на рынке свой съедобный скарб, чем и кормился. Притом, судя по его габаритам, кормился неплохо.
И все же основной доход, которого хватало на выпивку и даже на деликатесы, Мазай получал из воздуха.
Он был ходячим агентством новостей. Притом тех, что почти никогда не появляются на телеэкранах и страницах газет, так как принадлежат теневому миру.
Мазай собирал слухи, систематизировал их, подвергал анализу и нередко делал совершенно точные заключения по весьма спорным и сложным вопросам. Информацию ему поставляла армия нищих, мелких воров, проституток и бездомных подростков.
Несмотря на регулярные возлияния, голова у Мазая работала как швейцарские часы. Он обладал уникальной памятью на события и лица.
Вся городская шушера предоставляла Мазаю информацию бесплатно. Мало того, нищие и попрошайки делали это наперебой – будто хотели выслужиться.
Секрет такой преданности одинокому толстяку, как я недавно узнал, заключался в том, что три года назад он встал на защиту этих отверженных.
Однажды в городе появились цыгане. Они привезли с собой несколько калек и малолеток из Молдовы, которых заставили попрошайничать.
А поскольку молдаван было мало, и доход пришлых был небольшим, цыгане взяли под свою "опеку" и местных нищих, выгребая у них из карманов почти все, что им подавали прохожие.
Такое положение было нетерпимо. Но что могли сделать разрозненные группы попрошаек против целого цыганского табора, пусть и небольшого?
Тогда за дело взялся Мазай. Сначала он предупредил цыган, чтобы они оставили городских нищих в покое.
Однако вечные бродяги только посмеялись над ним, многозначительно поиграв перед его глазами опасной бритвой. Знали бы они, с кем связались…
Мазай поднял целое восстание, в котором приняли участие не менее двухсот человек. Цыган били смертным боем всюду – чем попало и где только могли поймать. "Скорая помощь" не успевала развозить раненых и увечных по больницам.
На другой день цыган как корова языком слизала. Они просто испарились. И с той поры Мазай стал среди обитателей городского "дна" непререкаемым авторитетом – гораздо большим, чем раньше.
Впрочем, своими привилегиями он не пользовался. Мазай любил уединение, тишину и много еды. Будь он богат и живи в роскоши, его назвали бы сибаритом.
– А, большой парень…
Мазай мельком посмотрел в мою сторону и продолжил шуровать в печке длинной кочережкой.
– Здравствуй, отшельник, – сказал я, невесело улыбнувшись.
– Здорово, коль не шутишь, – ответил он приветливо.
Я нашел свободное место и сел.
– Принес? – спросил Мазай деловито.
– Не помню, чтобы я когда-нибудь приходил в гости с пустыми руками.
Я начал доставать из пакета водку, пиво в банках, колбасу и так далее. Мне пришлось раскошелиться на шикарный обед поневоле, потому что я приехал к Мазаю не просто балду гонять, а кое-что выведать.
– Что там в мире творится? – спросил он, глянув на меня исподлобья.
И, не дожидаясь ответа, поставил на печку вместительную сковородку, налил в нее подсолнечного масла и положил мелко нарезанный картофель.
– Так это ты у нас все знаешь, – ответил я не без задней мысли, нарезая колбасу и булку крупными кусками.
– Все знает только американское ЦРУ.
– Не преувеличивай.
– Они так говорят.
– У них такая работа – наводить тень на плетень.
50 
