98 
Затем надо во что бы то ни стало отделаться от Кутбертсона.
Послышался звук открываемой двери, и Брайт быстро обернулся, слегка взволнованный, но это была не Порция, а лорд Трелин.
— Мисс Сент-Клер ждет вас в святилище Лаокоона, лорд Арсенбрайт.
Брайт поднялся и, пройдя через холодный зал, выдержанный в классическом стиле, вошел в сопровождении лорда Трелина в небольшую комнату, и впрямь настоящее святилище, где рядом с Нериссой сидела
Порция. Лорд Трелин вышел, и Брайт огляделся, оценивая ситуацию.
Была ли эта комната выбрана преднамеренно? Маленькая, освещенная тремя высокими окнами, она, видимо, была специально спроектирована для того, чтобы разместить мраморную скульптурную группу, изображающую Лаокоона, троянского жреца, вместе с двумя своими сыновьями задушенного морскими змеями за попытку спасти Трою вопреки воле богов. Вид людей, извивающихся в тесных кольцах сжавших их чудовищ, был не просто символичным, но и до смешного подходящим к данной ситуации.
Брайт почувствовал на своем плече руку Нериссы.
Он взглянул на Порцию в надежде, что она разделит его удивление по поводу комнаты, но она сидела молча, опустив глаза, бледная и какая-то отрешенная.
Что происходит, черт побери?!
Брайт посмотрел на Нериссу, сидевшую с весьма довольным видом.
— Мне кажется, мы обойдемся без дуэньи, миледи.
— Боюсь, что нет. Вы оба невоздержанны в своих поступках. Лорд Трелин считает, что вас нельзя оставлять наедине. Его нравственные устои не позволяют предоставить вам такую возможность. Вы же знаете, какой он моралист.
— Отлично знаю, — ответил Брайт с угрозой в голосе. По нахмурившимся бровям Нериссы он видел, что угроза достигла цели, однако она даже не сделала попытки покинуть комнату.
Брайт решил, что сейчас не стоит прибегать к такому оружию, как письмо, лучше приберечь его для более серьезных дел. Он присел рядом с Порцией на холодную мраморную скамью.
— Боюсь, что вы провели бессонную ночь, мисс Сент-Клер, но сейчас все в порядке, и вам не нужно мучить себя.
Порция рассеянно взглянула на него. Под ее глазами были темные круги.
— Я не мучаюсь, милорд.
— Правда? Значит, ваши нервы крепче моих. Меня вовсе не беспокоит предстоящая женитьба на вас, а удивляет, как все это необычно происходит.
— Вы очень добры ко мне, милорд. Брайту отчаянно хотелось, чтобы перед ним была его прежняя отважная амазонка, а не эта безвольная кукла.
— Не такой уж я и добрый, — сказал он, чтобы разозлить ее. — Я действую исключительно в своих интересах.
Порция никак не отреагировала на эти слова, и Брайт понял, что не сможет заставить ее выйти за него замуж против ее желания.
— Мисс Сент-Клер, я не такое чудовище, чтобы заставлять вас выходить за меня замуж против вашего желания, — сказал он, взяв ее холодную руку. — С вами не случилось ничего страшного, и если разразится скандал, в чем я сомневаюсь, то очень скоро все о нем забудут. Скажите мне о вашем решении прямо. Уверяю вас, я никогда больше не вернусь к этому вопросу.
Краешком глаза Брайт видел, как дернулась Нерисса, намереваясь что-то возразить. Он мог понять, почему Трелин желает его брака с Порцией: этот человек был просто помешан на приличиях, и, кроме того, ему очень хотелось видеть Брайта женатым из-за Нериссы. Но вот почему Нерисса. так страстно желала выдать за него свою кузину, этого он не понимал.
Порция, в свою очередь, удивила его, сказав, что совершенно ничего не имеет против замужества с Брайтом.
Она произнесла эти слова почти безразлично, но тем не менее выразила свое согласие.
Что за чудеса?!
Брайт рассыпался словами восторга и благодарности, пытаясь понять в то же время, что кроется за всем этим. Похоже, у него не будет возможности для выяснения, так как Нерисса не выражала ни малейшего желания оставить их одних.
Брайт вытащил кольцо, которое принес с собой, и молча надел его на тонкий пальчик Порции.
Девушка, слегка нахмурившись, стала рассматривать его.
Кольцо с желтым камнем в обрамлении бриллиантов было прекрасным, и Порции хотелось, чтобы оно значило больше, чем простая формальность. Она удивилась, как быстро он смог купить его.
После ухода Брайта в воздухе остался слабый запах его одеколона, и Порция старалась втянуть в себя этот чудный запах. Против ее желания рука потянулась к тому месту, где он только что сидел, — скамья все еще хранила его тепло.
98 
