96 
Она не хотела принимать во всем этом никакого участия, но не могла бросить остальных. Пусть она и была самой молодой, но в отличие от всех них у нее был собственный независимый доход, а это все равно что иметь пистолет, когда остальные совершенно беззащитны.
Несомненно, леди Фаулер уже ничто не могло помочь, но и она не должна больше никому причинить зла. Сестры Драммонд были опасны, а Хелена, самая опасная, обосновалась здесь, и Беллу это удивило: какую цель она преследует?
С печатным станком чаще других имела дело Оливия, и сейчас она, вероятно, находилась там. Что же делать?
Проще всего вывести из строя пресс. Она отправилась вниз по черной лестнице, которая сначала привела ее в кухню, где трое встревоженных слуг с умоляющим выражением посмотрели на нее. И этих тоже нужно спасать?
Неопределенно улыбнувшись им, Белла пошла дальше, к комнате, в которой был установлен станок. Открыв дверь, она увидела невысокого худого мужчину с каштановыми волосами, одетого в безрукавку и кожаный фартук. Наборщик оглянулся, а потом с подозрением остановил на ней взгляд.
— Я Беллона Флинт, — представилась она, — одна из ближайших сподвижниц леди Фаулер. Меня не было, поэтому теперь я хочу убедиться, что у вас есть все необходимое.
— Да, мадам, благодарю вас.
— И пресс в порядке? — кивнув, продолжала Белла.
— Это не моя забота. Я наборщик.
— Я имела в виду, в порядке ли шрифт. Я слышала, некоторые леди используют его, и, боюсь, могли попортить шрифт.
— Сделали из него полнейшую мешанину и кое-что испортили, — недовольно фыркнул он. — Скажите остальным, что они должны сейчас напечатать первые две страницы, чтобы я мог использовать шрифт для следующих.
Наборщик снова вернулся к своей работе, и Белла некоторое время наблюдала за ним, оценивая, сколько всего времени уходило у него на то, чтобы, не глядя, дотянуться до нужной коробки за требующейся буквой, взять свинцовый кубик, положить его и установить на место — взять, положить, установить на место.
Белла вышла и, поднявшись в гостиную, поинтересовалась, в какое время работает наборщик.
— Он работает допоздна, — сообщила Мэри.
— И приходит рано, — предположила Белла. — Стремится скорее выполнить работу и исчезнуть. Он говорит, что кто-нибудь должен напечатать первые две страницы. А где Оливия?
Женщины обменялись смущенными взглядами.
— Ее нет, — ответила Гортензия. — Она приходит и уходит когда ей заблагорассудится.
Почему бы и всем остальным не вести себя так же? Или они чувствуют себя в заключении? Или, как в монастыре, им необходимо разрешение матушки-настоятельницы?
— В любом случае мистер Смит настаивает, чтобы печатание проходило ночью, когда его нет, — со странной интонацией заметила Мэри. — Он говорит, ему это мешает.
— Понятно. Значит, это произойдет сегодня ночью. Я вернусь, чтобы помочь. — Прежде чем принимать какие-либо решения, Белле нужно было во всем разобраться. — За время моего отсутствия накопились дела, которыми мне нужно заняться, поэтому я на некоторое время уйду, — сказала она, натягивая перчатки.
— А как леди Фаулер? — с беспокойством спросила Клара.
— По-моему, при смерти.
Белла постаралась, чтобы ее слова прозвучали как можно мягче.
Раздались вздохи и стоны, и Белла подумала, что, возможно, кто-то действительно будет горевать по леди Фаулер, но Клара спросила:
— А что будет с нами?
— Может быть, она написала что-нибудь в своем завещании? — с беспокойством предположила Силия.
— По поводу этого к ней приходил поверенный, — сообщила Мэри.
— Это хорошее известие, — сказала Белла.
— Возможно. Правда, только одна Хелена была с ней…
Их взгляды встретились. Мэри, как и Белла, не ждала ничего хорошего от завещания, написанного под влиянием сестер Драммонд, и Белла поняла, что нужно сделать еще одно дело: написать мистеру Клаттерфорду и узнать у него о завещаниях, составленных под давлением.
Глава 25
Торн обнаружил, что ему чертовски трудно сосредоточиться, а было много вопросов, требовавших его внимания: после окончания войны цены на продовольствие взлетели вверх, это вызывало тревогу, и возможные решения были предметом серьезного обсуждения, как и вызывающие беспокойство законы о зерне; американские колонисты возражали против налогов, которые их обязали заплатить за защиту от Франции; предательские публикации Джона Уилкса и номер его «Норт Бритон» продолжали все дальше и дальше распространять заразу, и положить конец этому не смогло Даже его бегство во Францию.
96 
