59 
Эди не жалела себя — нет, за прошедшие годы она научилась думать о своей безжалостной судьбе холодно и трезво. Потому что знала: стоит раскиснуть — и превратишься в страшненькое бесполое создание из тех, что едят отбросы и ночуют в благотворительных приютах. Эди довольно насмотрелась на таких опустившихся бродяг и знала, какая тонкая грань отделяет благополучие от мрака и гибели.
Вот почему она поспешно поинтересовалась:
— А ты кого ищешь?
Лукас снова сухо, безрадостно рассмеялся и отвел глаза.
— Миллионера, — пробормотал он. — Миллионера, которого можно заарканить.
Лукас сам не понимал, зачем делится своей бедой с Эди Малхолланд. Не говорил ли он себе много раз, что со Сладенькой Эди разговаривать невозможно — разве что о самых незначительных вещах? Однако последние несколько минут они обсуждают вопросы вовсе не простые. И судя по всему, непростые для обоих
Какого черта он вообще за ней потащился? Вообразил себя рыцарем на белом коне? Хорошо, положим, решил защитить бедную беззащитную крошку. Это пережить можно. Но зачем вошел вслед за ней в кафе? Зачем сел без приглашения за ее столик? И зачем рассказывает ей о своем редакционном задании?
Должно быть, просто для того, чтобы была тема для разговора. Чтобы прогнать тоску из ее огромных синих глаз. Кто бы мог подумать, что Эди Малхолланд — бодрая, энергичная, неизменно веселая Эди способна тосковать? Что ангельское личико ее может омрачиться грустью?
Сколько раз, устав от ее неиссякаемого оптимизма, Лукас мечтал посмотреть, какова-то Эди в печали! Его желание исполнилось: увидел — и готов был жизнь отдать, чтобы она снова развеселилась.
«Ну и раскис же ты, Конвей! — упрекнул он себя — А ведь на этот раз даже не пил».
И, поморщившись, вспомнил, какой размазней показал себя в тот вечер. Чего только он ей не говорил! Умолял не уходить, твердил, что она ему нужна…
Господи, как ему было паршиво! Когда за ней с мягким щелчком закрылась дверь, он почувствовал, что умирает…
Все это очень и очень нехорошо. Он ведь поклялся себе, что никогда ни в ком не будет нуждаться. Что никто больше не причинит ему боли.
— Миллионера? — повторила Эди, возвращая его к настоящему. — Да ведь в «Дрейке» их полно!
— Не таких, как мне нужно.
В этот миг у стола возникла официантка с огромной тарелкой, на которой возвышалась гора французских пирожных. Едва увидев их, Лукас сказал себе, Что Эди такую кучу сладостей точно не съест.
— Боже мой, почему так много?! — почти с ужасом спросила Эди.
Официантка с гордостью кивнула, пожелала приятного аппетита и удалилась.
— Давай я тебе помогу! — великодушно предложил Лукас и взял с тарелки пирожное.
— Ну спасибо! Без тебя бы я не справилась, — ответила Эди.
— Ты что, собираешься все это съесть одна? И вообще, французские пирожные не едят в одиночку — я-то знаю!
— В Париже узнал? — ехидно спросила Эди.
— Touche! — признался он. Она улыбнулась:
— Я и забыла, что ты говоришь по-французски.
— Mats oui!
— А кроме этого джентльменского набора, можешь что-нибудь сказать?
— По-моему, ты тоже говоришь по-французски, — увильнул он. — Я как-то слышал, у тебя прямо парижское произношение.
— Итак, ты сказал, что ищешь миллионера, — вернулась к теме Эди, не желая превращать разговор в пустую болтовню.
Лукас испустил тяжелый вздох
— Верно! Точнее, миллионершу. Адам хочет, чтобы я нашел богатую женщину, которая согласится меня содержать.
Эди как раз собиралась проглотить пирожное: услышав такой ответ, она поперхнулась и отчаянно закашлялась. Лукас вскочил, готовый похлопать ее по спине.
Но продемонстрировать свои таланты Лукасу не пришлось. Ибо, едва Лукас коснулся спины Эди, девушка вскочила, опрокинув стул, и бросилась в сторону.
«Господи, что это она так испугалась? — изумился Лукас. — Я ведь ее едва коснулся». Он совсем расстроился, когда увидел лицо Эди. На ее лице отражался настоящий ужас.
Точно так же, припомнил он, перепугалась она, когда он хотел отдать ей ключи из рук в руки. И до этого, когда Дейвенпорт погладил ее по щеке. Оба жеста были совершенно невинны, но всякий раз Эди отскакивала, словно испуганный кролик.
— Эди! — позвал он, шагнув к ней — просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет.
Она в ответ отступила назад.
— Что с тобой?
Он поднял опрокинутый стул и жестом пригласил ее сесть. Как ни странно, она молча повиновалась.
59 
