5 
– Насчет большой сложности шифра можно поспорить. Да, мы не смогли подобрать к нему ключ. Но нам все-таки удалось выяснить, что похожими шифрами пользовались иезуиты еще во времена Игнатия Лойолы[1]. И все же я уверен, что план составлен как минимум на два столетия позже.
– Пергамент, на котором нарисован план, старинный. Надеюсь, этот факт ты не будешь отрицать?
– Не буду. Но мою версию подтверждает начертание букв. Скорее всего, пергамент использовали, предварительно соскоблив прежний текст. В истории таких примеров не счесть. Тому, кто составлял план, понадобился материал прочный, долговечный и гибкий – например, чтобы его можно было носить, зашив в одежду. А что может быть лучше пергамента?
– А другой вариант ты не рассматриваешь?
– Какой?
– У составителя плана просто не было под рукой другого материала.
– Возможно. Ты намекаешь, что в то время бумага стоила гораздо дороже, нежели кусок вычиненной телячьей кожи, и была большим дефицитом?
– Это я и хочу сказать.
– Позволь возразить. Очень стойкие чернила, которые были использованы составителем плана, даже в старые времена считались «царскими». Так что их цена не шла ни в какое сравнение со стоимостью листка бумаги, пусть и самого хорошего качества.
– Значит, версию «Монах» ты по-прежнему считаешь главной…
– Да. Только у монаха была возможность умыкнуть старинный пергамент для своих целей, только монастырские переписчики и иже с ними имели возможность пользоваться «царскими» чернилами из-за их дороговизны.
– Ты забываешь о дворянах и придворных.
– В те времена их грамотность оставляла желать лучшего. И уж тем более они не отличались большими успехами в каллиграфии. А на плане текст написан, как напечатан, – ни единой помарки, очень опытной, уверенной рукой…
Такие разговоры они вели уже в течение двух месяцев. Темы их бесед не отличалась ни новизной, ни оригинальностью, и почти всегда сводились к обсуждению предстоящей экспедиции и плана, который попал им в руки совершенно случайно.
«Указующий перст судьбы», – прокомментировал Николай Данилович находку, когда они разобрались, какая местность была изображена на плане. Но странное дело – большой радости в его голосе почему-то не чувствовалось…
А начиналось все так. Чтобы чем-то себя занять в перерывах между работами «в поле», когда Глеб с отцом искали очередной клад или какое-нибудь древнее захоронение, юноша нанялся в зимний период на временную работу в историко-архитектурный комплекс-заповедник в качестве экскурсовода. Старый монастырь (которым даже церковь почему-то не интересовалась) и развалины средневековой крепости, а также окружающую их местность, заповедником можно было назвать лишь с известной натяжкой. Все постройки были разломаны и загажены еще при советской власти, на восстановление денег никто не давал ни тогда, ни сейчас, и все хозяйство держалось на плаву лишь благодаря небольшой кучке энтузиастов, которой за три года с большими трудами удалось привести комплекс в более-менее приличное состояние. Но самое удивительное – несмотря на совершенно непрезентабельный вид и отдаленность от культурных центров, монастырь отсутствием экскурсантов не страдал.
Великое дело – народная молва. Кто-то когда-то распустил слух, что в монастыре есть целебный источник, излечивающий от многих болезней и дарующий молодость и силу. И народ, брошенный на произвол судьбы своими правителями, поверил в это утверждение и валом повалил за чудесами. Конечно, все это было, по глубокому убеждению Глеба, абсолютной чушью, но факт оставался фактом – обширный монастырский двор почти никогда не пустовал.
Источник в монастыре и впрямь имелся в наличии. Притом весьма необычный. Вода в нем всегда была кристально-чистой и удивительно холодной. Однако людей поражало и приводило в священный трепет другое.
Источник был обложен диким камнем и представлял собой очень глубокий колодец. Но уровень воды в нем не находился на одном уровне, а то поднимался до самой поверхности, то опускался. Создавалось впечатление, что где-то под землей бесшумно работает гигантский насос с поршнем, который выдавливал воду наверх.
Колебания уровня были ритмичными и достаточно быстрыми – вода поднималась и опускалась в течение двадцати-тридцати минут. Мало того, она имела еще и разный вкус. Зачерпнутая в нижней точке вода была самой обычной, только холодной, а когда ее выдавливало наверх, она вдруг приобретала свойства газировки и становилась соленоватой.
5 
