Последние отзывы

  123  

Поднял руку, подперев правое запястье ладонью левой – и попал в ту самую точку, о которой поминал покойный Хольц. Когда мишеньуспокоилась, подполз поближе, присмотрелся. Местный, несомненно, очень уж характерная рожа. В гражданском, понятно. И автомат – такой же бразильский «Мадсен», как у Хольца.

И вновь надолго залег рядом с успокоившимся. Мимолетно пожалел, что оставил на корабле бесшумку – с ней и вовсе было бы одно удовольствие... А впрочем, там только одна обойма, да и прицельная дальность не та, и нет той убойности, что у «Тауруса».

Правее и впереди послышалась громкая перекличка на испанском, и Мазур брезгливо поморщился: растаяли последние сомнения на их счет, окончательно стало ясно, что против него вышла портовая уголовщина, какая-нибудь челядь кокаиновых барончиков. Ну конечно, они не могли не сообразить, что огневых средств в их банде поубавилось, ровно половина стволов замолкла: вот бы тут и молчать в тряпочку, затаиться, изматывая противника тишиной и неизвестностью, а не орать, будто в драке на танцульках...

Он поднялся на обе ноги и призраком заскользил меж стволов, заходя справа по широкой дуге, выполняя классический маневр охвата, пусть и подразделением, состоящем из одного-единственного человека. Без всякого труда заставил себя видеть правильно– лес для него превратился в неподвижный фон, не имевший даже цвета, в статичную декорацию вроде расписанного театрального задника, глаз обязан был подмечать исключительно человеческое шевеление, вообще все, что не имело отношение к колыханию веток, падению листов, перепархиванию птиц...

Оказавшись на позиции, откуда мог прекрасно видеть спину напряженно прижавшегося к стволу человека, перебросил пистолет в левую руку, правой поднял автомат Хольца и чиркнулочередью по ногам затаившегося, пониже колен. Попал, разумеется. Обиженный как нетрудно было предвидеть, повалился наземь, корчась и вопя на весь остров. Мазур терпеливо ждал.

Очень быстро слева выскочил субъект с карабином, каковой тут же бросил наземь и стал озабоченно суетиться вокруг оравшего – то пытался его поднять, то, разобравшись, в чем дело отпустил, то схватил карабин и стал, грозно выставив дуло, вертеться на все стороны, выкатывая глаза в беспомощной ярости, то вновь пытался облегчить страдания раненого бесцельной суетой и озабоченными причитаниями. Судя по его метаниям, помощи он ниоткуда не ждал, а значит, их и в самом деле сидело в засаде только четверо...

Выждав еще какое-то время, равнодушно слушая вопли раненого и без улыбки глядя на шараханья второго, Мазур бесшумно выдвинулся из-за ствола, поднял пистолет и дважды выстрелил.

Настала полная, окончательная тишина. Никто более не метался, никто не орал благим матом. Выждав еще для полной надежности, Мазур сторожким волчьим бегом припустил к тому месту, где оставил мертвого Хольца и Кристину в полном здравии.

В точности такими он их и обнаружил. Пригнулся, заглянул в кустарник и, не тратя времени на сантименты, бросил девушке:

– Полежи еще, я скоро закончу...

Вывернул покойнику карманы, забрал обе гранаты и с оглядочкой двинулся через лес к берегу, посмотреть, какие там произошли изменения. Ожидаемые, в общем: рядом с «Креветкой» обнаружился белый катер длиной футов в двадцать, этакая прогулочная игрушка богатея, не самая современная, весьма подержанная, но, тем не менее, надежная и комфортная, способная при хорошей погоде без особых хлопот преодолеть сотню миль спокойного моря. Надстройка закрывала примерно две трети остроносого суденышка, и что творится внутри, Мазур не мог рассмотреть – зато на корме узрел дона Хайме. Старый прохвост, столь же элегантный, как во время их первой встречи, стоял у борта в компании гораздо менее светского верзилы с автоматом на плече, и оба напряженно таращились в сторону леса, определенно не зная, как расценивать наступившую тишину и что, собственно, лучше всего предпринять.

Третий, опять-таки не обремененный замашками джентельмена или денди субъект, стоял у фальшборта «Креветки». Волосы у него были еще мокрые, а у ног лежал акваланг. Ах, вот оно что... можно не гадать, что случилось с капитаном Гальего и его людьми: подобрался под водой, выбрал момент, вынырнул, перещелкал с маху... Вон те пятна на палубе чертовски напоминают едва свернувшуюся кровь...

От того места, где в лесу засел Мазур, до обоих суденышек было метров двадцать. С крайним неудовольствием Мазур поймал себя на том, что жаждет устроить кино, финал на голливудский манер: чтобы они корчились под наведенным стволом, каялись и просили пощады, уверяя, что осознали ошибки и займутся теперь исключительно общественно полезным трудом – а он, отпустив напоследок пару триумфально-издевательских афоризмов, перестрелял бы к чертовой матери успевшую помучиться троицу...

  123