125 
– А... Гальего? – спросила Кристина, когда они поднялись на палубу и никто их не встретил.
Мазур внимательно и пытливо на нее посмотрел. Глаза уже почти сухие, но лицо неуловимым образом постарело: не внешне, ничего подобного, просто в нем появилось нечто на манер этакой ауры – как у всякого, кто после благополучной жизни в относительном достатке и покое внезапно услышал посвист пуль над головой и увидел совсем рядом всамделишных мертвых покойников...
Он недвусмысленным жестом показал на спокойное море. Пожал плечами и сказал сухо:
– Я тебе, помнится, говорил: вокруг кладов чуть ли не каждый раз начинается свистопляска с пальбой по живым людям. Вот, держи, доля твоего покойного компаньона...
И, подняв ее руку, положил в ладонь кожаный кисет из кармана Хольца. Кристина стиснула его бездумно, машинально, вряд ли сознавая, что делает. Мазура так и подмывало закатить ей пространную лекцию о вреде кладоискательства и случайных милостях судьбы, спасающей таких вот утонченных дурочек из хороших семей – но он сдержался. Во-первых, она сейчас была в таком ступоре, что все поучения просквозили бы мимо ушей, а во-вторых, не следовало уподобляться отечественным замполитам. Какое ему, собственно, дело? Все равно через день-другой суждено разбежаться навсегда.
Поэтому он пошел по другому пути – принес из каюты бутылку виски, налил приличную дозу, заставил проглотить, как воду, усадил у фальшборта малость оклематься, а сам прошел в надстройку и занялся методическими поисками.
Он примерно представлял, что надо искать, и какого оно может быть размера. Уж безусловно, спрятано не на виду – но и не там, где радиосигнал экранировался бы чем-то металлическим...
И через полчаса, разбив внутреннюю поверхность рубки на сектора, осматривая каждый квадратный дециметр, все-таки отыскал спрятанное – серую коробочку размерами чуть меньше пачки сигарет, тщательно захованную в уголке деревянного шкафчика, под ворохом потрепанных морских карт. Покачал ее на ладони, повертел, присмотрелся со всех сторон.
Вот именно. Там, на катере, было нечто вроде пеленгатора, а эта штуковина – радиомаячок. Простая и эффективная конструкция. Ничего удивительного, что погоня приперлась к островку, как по ниточке...
Одна загвоздка: дон Хайме и эти штуковины решительно не сочетались. Старый хрен, если верить Кристине, никогда и нигде не служил – ни в армии, ни в разведке, ни по гражданским ведомствам. Всю жизнь провел то на своей усадьбе, то в столице, светски увеселяясь, как и подобает истинному аристократу. Радиомаяк с пеленгатором – это уже контора. Серьезная контора. Специфическая. Скорее всего, к дону Хайме с его головорезами кто-то взял да и пристегнулчеловечка, обученного обращению с подобной техникой – и в голове даже вертится вполне конкретное имечко...
Мазур вышел на палубу. Чтобы не выглядеть вовсе уж бесчувственным чурбаном, улыбнулся сидевшей у фальшборта Кристине, взъерошил ей волосы:
– Ничего, звезда моя, выиграли...
Она ответила бледной улыбкой, тяжко вздохнула. Ободряюще похлопав ее по затылку, Мазур пошел назад в рубку, по дороге выкинув маячок за борт. Включил мотор, выбрал якорь и решительно повернул штурвал, оставляя за кормой маленький живописный остров, глаза бы на него не смотрели...
Глава седьмая
Толковали шпион со шпионом...
Прихлебывая кофе на здешний манер – то есть, попросту чуть смачивая губы крепчайшей и горчайшей черной жидкостью из крошечной чашечки – Мазур следил с ленивым удовлетворением, как Ронни, выскочивший из белой японской малолитражки (а все же прочно влезли сюда самураи со своими табакерками, потеснив янкесов), нервно топчется на площади, вертит головой. Совершено неуместная для солидного тайного агента суетливость, подумал Мазур злорадно – а впрочем, ничего удивительного, есть у парня повод разнервничаться не на шутку...
Пора было убираться отсюда – не только с площади и из города, из этой надоевшей страны, вообще с континента. Однако уход– процедура серьезная и ответственная, иногда грамотно уйти гораздо труднее, нежели налететь с автоматом и разнести все вдребезги и пополам...
Отставив чашечку, Мазур положил на столик несколько монет, не спеша пересек наискось маленькую круглую площадь, хлопнул лысого по плечу:
– Ну, и как делишки?
Тот аж подпрыгнул от неожиданности, выругался под нос:
– Где вы шляетесь, черт вас побери? Я уже полчаса тут торчу.
125 
