с удовольствием перечитала 
18 
Розамунда еще не успела найти никакого подходящего предлога, как в кухню влетела, раскрасневшись и запыхавшись, полная молодая женщина.
— Тетя Хестер! Тетя Хестер! Кэрри рожает! — Увидев Розамунду, девушка присела в реверансе. — Здравствуйте, миледи.
— Это моя племянница Дилли Бекворт, — пояснила миссис Акентвейт, озабоченно сдвинув брови. — Надо же, как некстати! Мне хотелось бы помочь, но…
— Обязательно идите! — убежденно заявила Розамунда, стараясь скрыть свою радость. — Джесси справится и без вас, Милли ей поможет. Все равно я, по всей видимости, пробуду здесь до вечера.
Немного поразмыслив, миссис Акентвейт кивнула:
— Ну хорошо. К тому же вы можете послать в большой дом, если вам что-нибудь понадобится. Пойду возьму кое-какие вещи.
Она торопливо вышла, а ее племянница начала взволнованно мерить кухню шагами.
— Кэрри — твоя сестра, Дилли? — спросила Розамунда, чтобы успокоить девушку и избавиться от новых тревожных мыслей.
Девушка снова присела:
— Да, миледи. Это ее первые роды.
— Надеюсь, все пройдет хорошо.
Про себя же Розамунда подумала, что дом, где проходят роды, — отличное место для сплетен. Там собирается множество женщин и проводит в разговорах целые часы.
— Она скоро должна родить? — поинтересовалась Розамунда.
— Вряд ли, миледи. Схватки начались только утром.
Значит, это может занять весь день.
Вернулась миссис Акентвейт.
— Ты докучаешь леди Овертон, Дилли?
— Нет, — ответила за нее Розамунда. — Просто я справлялась о вашей племяннице.
— Бог даст, все будет в порядке. Она девушка крепкая, здоровая. А ну-ка выйди, Дилли, — вдруг попросила миссис Акентвейт и, когда девушка ушла, с расстановкой проговорила:
— Мне немного боязно оставлять вас здесь вместе с этим человеком, миледи.
Розамунда тотчас встревожилась, но попыталась успокоить экономку.
— Не волнуйтесь. Я держу его взаперти. В случае чего в доме есть мужчины, они мне помогут.
Миссис Акентвейт бросила на нее хитрый йоркширский взгляд, выражавший одновременно тревогу и подозрение. Она словно спрашивала: «Интересно, что ты на самом деле затеяла, Рози Эллингтон?»
Впрочем, путей к отступлению не было. Розамунда, судорожно сглотнув и набравшись смелости, выдохнула:
— Миссис Акентвейт, я думаю, нам лучше не распространяться насчет этого незнакомца…
— Почему, миледи?
Розамунда попыталась объяснить:
— Он провел ночь без сознания, потом его вырвало, и все же люди, узнав, могут подумать что-нибудь нехорошее. Моя репутация…
Подумав, экономка кивнула:
— Пожалуй, вы правы. Такие вещи лучше держать в тайне. Ты слышала, Джесси?
— Да, миссис Акентвейт!
— Я предупрежу мистера Акентвейта. А вам, миледи, наверное, следует поговорить с вашими конюхом и кучером.
— Спасибо, я так и сделаю. — Розамунде удалось сохранить спокойный тон, но внутри у нее все сжалось.
Разумеется, миссис Акентвейт догадалась! Догадалась о том, что она собирается сделать.
И по какой причине.
Вот почему строгая, благонравная женщина согласилась закрыть глаза на ее грех.
Экономка сняла фартук и надела плащ и шляпу, на ходу отдавая распоряжения:
— Смотри, Джесси, прислуживай леди Овертон как следует! Когда подойдет тесто для хлеба, поставь его в печь. Да не забудь вовремя вынуть! На ужин подашь окорок. Да, еще отбери бобы. А еще…
Наконец она взяла приготовленную корзину и в последний раз бросила на Розамунду задумчивый взгляд:
— Будьте осторожны, миледи.
Розамунда кивнула и долго еще смотрела ей вслед.
При мысли о том, что экономка знает о ее планах, Розамунду покоробило. Но, с другой стороны, это означало, что местные жители охотно ее поддержат. Никому не хотелось, чтобы здесь поселились члены Новой Республики. В долине Венскоута все семьи жили дружно и не терпели вторжения чужаков.
Розамунда осторожно покосилась на Джесси, но та уже с головой ушла в работу. Оставалось только надеяться, что девушка ничего не подозревает.
В обычное время Розамунда освободила бы служанку от дел, но сейчас ее устраивала роль строгой госпожи. Кроме того, кухонные заботы помогут удержать Джесси на первом этаже.
— Мы с Милли позаботимся об этом джентльмене, Джесси. Тебе ни к чему подниматься наверх.
— Хорошо, миледи.
Между тем вернулась Милли.
— Я сделала все, что вы сказали, миледи. Представляете, этот негодник лежит в чем мать родила! Вам не стоит туда ходить, это неприлично.
18 
