с удовольствием перечитала 
22 
Розамунда приглушенно вскрикнула и обмякла, но когда он попытался остановиться, крепко прижала его к себе. Он тихо засмеялся, уткнувшись в ее влажную от поцелуев плоть.
— Боюсь, ваш муж был не только нерадивым, но и невежественным, милочка.
Дигби? Трудно даже представить, чтобы Дигби был способен на что-либо подобное.
Иногда он мял и стискивал в руках ее груди, но ей это не нравилось. Такого, как сейчас, у них точно никогда не было. Теперь Бренд творил чудеса со второй грудью.
Розамунда тихо засмеялась, охваченная блаженством. Боже, как хорошо! У нее было такое чувство, как будто она долгое время провела в темноте и наконец вырвалась на свет. Он поднял голову и тепло улыбнулся, как будто ее смех доставлял ему искреннее удовольствие. И только затем он притронулся к самому потаенному местечку — нежно, почти робко.
В ответ она раздвинула ноги, но он не навалился на нее всем телом и не вошел в нее. Он просто стал осторожно поглаживать. Забыв про гордость и достоинство, она обняла его в молчаливой мольбе. Впервые в жизни ей хотелось слиться с мужчиной. Это было необычное желание, мучительно острое и неодолимое, как инстинкт.
А он все медлил. Только тихонько поглаживал.
— Скорее, — потребовала она, — возьми меня! Немедленно!
В его глазах вспыхнули веселые искорки.
— Ты правда хочешь?
Она не стала отвечать на этот несерьезный вопрос. Он усмехнулся и лег на нее сверху.
Розамунда заранее подготовилась к этому, но с удивлением обнаружила, что не чувствует ни давящей тяжести, ни удушья. Было даже приятно ощущать его внизу живота. Она приподняла бедра ему навстречу, и он тотчас вошел в нее.
Наконец-то!
Каждое мгновение казалось ей раем, но вдруг, испугавшись столь ощутимого наслаждения, она вскрикнула. Он засмеялся и прикрыл ее рот рукой.
— Тише. Хоть ты считаешь, что мы в безопасности, все-таки кричать и вопить, не стоит.
Розамунда сама закрыла себе рот ладонью, впервые в жизни едва не закричав от восторга. Она кричала несколько раз, когда Дигби только начал исполнять свой супружеский долг, но то были крики боли. И тогда она сдерживала себя, понимая, что он не виноват. А уж когда боль прекратилась, она вообще не издавала никаких звуков, если не считать случайного ворчания, когда он слишком сильно ее придавливал.
Теперь она приготовилась к мощным толчкам, приказав себе молчать.
Но их не последовало.
Бренд опять покусывал и сосал ее грудь, очень медленно двигаясь при этом. Пришлось ей вновь зажать себе рот ладонью, чтобы предотвратить мольбы о большем: ей хотелось быстрее и сильнее.
Но нет, она не должна вмешиваться, иначе все сорвется, как во время последних попыток с Дигби. Ни за что! Однако она невольно задвигала бедрами, чувствуя в себе его твердую плоть. Как приятно ощущать сильное мужское тело, а не круглый дряблый живот!
И как он ее наполняет! Наверное, чересчур резкие телодвижения Дигби не давали ей насладиться подобным ощущением. Зато сейчас ей хотелось двигаться вместе с Брендом, подчиняясь ритму желания еще большего.
Розамунда вгляделась в своего пленника. Он был выше Дигби и шире его в плечах. Наверное, ей следовало бояться его довлеющей мощи, но она, напротив, чувствовала себя защищенной. Ей было очень уютно и спокойно, как зверьку в знакомой норке.
Скользнув ладонью по его мускулистой руке, она мысленно поблагодарила его за этот бесценный дар, но в следующий миг, застигнутая приступом неистового желания, впилась ногтями в его спину. Он усмехнулся, сверкнув глазами, и вошел в нее мощным толчком.
Розамунда прогнулась, приподняв его с постели. Она считала гулкие удары собственного сердца и с упоением ощущала, как ее влажное лоно сжимает его жезл. Он между тем нагнулся и жадно ухватил губами ее сосок. Странно, но это сильное посасывание не вызвало боли. Она уткнулась ему в руку и выгнулась еще сильнее, вбирая в себя эти долгожданные сильные толчки.
На этот раз он повел себя так, как она и хотела: решительно уложил ее, пылающую от желания, спиной на матрас, и она слилась со своим повелителем в единое целое.
Он что-то говорил, к чему-то побуждал, двигаясь все сильнее и быстрее.
Без пауз, без остановок.
А может, хватит? Это уже чересчур.
Чересчур сильно.
Чересчур властно.
О нет, не останавливайся!
Прошу тебя, продолжай!
Она была на грани чего-то пугающего, изнывая от потребности завершения. Из горла ее вырывались стоны страха и удовольствия…
22 
