40 
Как бы то ни было, Бренд безо всяких усилий господствовал в комнате — чужой, незнакомый мужчина.
— Чай? — обрадовался он. — Когда нечего делать, еда превращается в событие.
Розамунда пришла в себя и поставила поднос на стол.
— И газеты.
— Вы удивительная женщина! — Он улыбнулся, но она почувствовала себя удостоенной похвалы служанкой. — Смею ли я просить вас еще об одной любезности — составить мне компанию?
Не в силах отказать, Розамунда села и принялась заваривать чай, находя в этом простом занятии какое-то глупое удовольствие.
— Но только недолго, — предупредила она, помешивая ложкой в стакане.
— Конечно. — Бренд сел, небрежно закинув ногу на ногу. — Я видел, как вы разговаривали на улице с каким-то человеком. Кто он?
Ложка звякнула о стенку заварочного чайника. Он ее видел? В следующую секунду она поняла, что с такого расстояния он не мог разглядеть подробностей. К тому же на ней был маскировочный чепец.
Машинально помешивая чай, Розамунда завороженно смотрела на вращение темной жидкости.
— Я с кем-то разговаривала? Когда?
— Только что. С мужчиной в высокой шляпе.
Розамунда резко вскинула голову, но не увидела в его лице того подозрения, которое уловила в его голосе.
— Ах да! Это новый республиканец.
— Кромвелист?
Розамунда спохватилась, что передержала заварку, и поспешно налила чай в чашку.
— Не знаю, поддерживают ли эти люди Кромвеля, но они хотят, чтобы все вокруг жили строгой, пуританской жизнью. Молоко? Сахар?
Бренд кивнул, и она добавила ему в чай то и другое.
— Он ваш сосед? — спросил между тем лорд, принимая у нее чашку. — В здешних краях появились сектанты?
— Пока нет, — ответила девушка и пожалела, что не сказала просто «нет».
— Они быстро распространяются по стране. Повсюду мелькают их высокие шляпы и накрахмаленные чепцы.
— Вот-вот.
Разумеется, нет ничего страшного в том, что они обсуждают социальное явление, но эта тема едва ли не касалась ее тайных планов. Розамунда решила закончить разговор и протянула Бренду тарелку с печеньем.
Он взял одно, но начатой темы не оставил:
— Признаюсь, я немного симпатизирую их убеждениям.
— Вот как?
Она чуть не просыпала имбирное печенье ему на колени. Неужели перед ней новый республиканец? Так вот почему он так скромно одет! О Господи, что же она наделала?
— Вы удивлены?
Она собиралась с мыслями и внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь прочитать отгадку.
— Вы не похожи на пуританина.
— Конечно, я не пуританин, — засмеялся Бренд, — но меня не слишком волнуют издержки нашего времени. Правительство сократило продажу джина, а бедняки по-прежнему много пьют.
Розамунда решительно поставила тарелку на стол.
— Значит, богачам позволительно топить свои беды в вине, а простым людям — нет?
— Вы радикалка? Если простой человек пьет каждый день, то его дети скорее всего будут голодать. Если же пьет богач, то его близкие вряд ли пострадают, если, конечно, он при этом не играет на деньги.
— Из ваших слов следует, что богачи — никчемные люди.
Бренд усмехнулся:
— Только некоторые из них, милая леди.
— А как насчет того богача, у которого вы работаете? Он что, праздный пьяница, который не знает, чем владеет?
Бренд опять усмехнулся:
— Вовсе нет.
— Зато вас мы нашли пьяным.
— Я уже говорил вам, что обычно много не пью.
— Значит, теперь он вас уволит?
Бренд поставил свою чашку на стол и огляделся:
— Где у вас тут дыба и тиски для рук? Просто инквизиторский допрос какой-то!
Розамунда и сама не знала, почему превратила шутливый разговор в нападение.
— Простите, но вы в самом деле были пьяны. Это кажется мне странным.
Он усмехнулся:
— Мне тоже, ведь я не пьяница. Я смутно помню, как сидел в таверне, но пришел туда не для того, чтобы напиться. Просто в таверне можно встретиться с людьми и поесть простую пищу.
— Там, где я вас нашла, поблизости нет ни одной таверны. До ближайшей ехать несколько миль.
— Еще одна загадка вдобавок ко многим другим. — Он пожал плечами. — Не важно.
— Даже если кто-то увез вас, пьяного, из таверны и бросил на холодном болоте?
— Возможно, я ехал верхом. Помнится, у меня была лошадь — серовато-коричневый мерин, которого я взял напрокат в Тереке. Он, случайно, не появлялся где-нибудь поблизости?
— Ничего об этом не слышала.
40 
