88 
— А сколько у тебя братьев и сестер? — спросила она. — Живых я имею в виду.
Он повернулся к ней:
— Хью — старший. Сейчас лорд Лайден. Был еще один Хью перед ним, но он умер. Салли, Либелла и я.
Четверо из десяти, и при этом одна дурочка, а другой грубое животное. Бедная мать.
— Либелла? — переспросила она. Фитц улыбнулся:
— Последняя и самая маленькая, но с характером. Либелла означает «десятый» или «чуточку», но мы всегда звали ее Либби. Сейчас она безвылазно сидит там, ухаживая за мамой и Салли и пытаясь предотвратить жестокости Хью. Я бы освободил ее, если б мог. — Блики огня отражались в его глазах. — Я абсолютно не властен над своей жизнью.
— Почему?
— Ты знаешь почему.
Они подошли к самому трудному. Дамарис дважды вздохнула.
— Потому что ты имел связь с женой Хью? Сколько ей было?
Он озадаченно нахмурился:
— Кажется, двадцать пять.
— На десять лет старше тебя.
— Я был вполне зрелым. — Он встал и отошел от камина. — Мы не должны говорить о таких вещах.
— Почему? Весь свет, по-видимому, болтает. Он повернулся лицом к ней, но в тени кровати.
— Да. Тебе не нужен такой, как я, Дамарис.
— Разве не мне это решать?
— Нет.
Она вскочила на ноги:
— Тебе было всего пятнадцать! Это была не твоя вина!
— Я был достаточно взрослый, чтобы отличить худо от добра.
— И ты понимал, что это худо?
Она подумала, что он не станет отвечать, но он сказал:
— Это было полжизни назад. Я уже не знаю, что я понимал, думал, чувствовал или хотел. Это, однако, клеймо. Его не смыть.
Она направилась к нему.
— Это не клеймо, а древняя история. Помнишь, что ты говорил мне, когда я оскандалилась? Это запечатлелось в твоем сознании, но не в памяти других людей.
Он издал короткий смешок.
— О, еще как запечатлелось! Пойми, Дамарис. Хью позволял огню медленно тлеть, пока я был далеко. Но я совершил ошибку, вернувшись в Англию и поехав в Клив-Корт посмотреть, не нуждаются ли во мне мама и сестры. Это подлило масла в огонь. Теперь он кричит, что убьет меня. Он даже подал иск в суд, обвиняя меня в смерти Оринды.
Какая подлость!
— На каком основании?
— Она покончила с собой вскоре после того, как я уехал. Дамарис собралась с силами, чтобы продолжить борьбу.
— Ты веришь, что она покончила с собой из-за тебя? Оттенок мрачного юмора промелькнул на его лице.
— Слишком самонадеянно, на твой взгляд? Нет. Я совершенно не интересовал ее, не считая физического голода и отвращения к Хью. Но я бросил ее, и она избрала смерть. — Тебе было пятнадцать, — с жаром повторила она. — Почему ты пошел в армию?
— Отец оттащил меня туда. Вопрос стоял так: либо армия, либо голодная смерть.
Ох, бедный мальчик! Но она не дрогнет, не сдастся.
— Значит, — сказала она резко, — предполагалось, что ты должен был взять ее с собой в качестве любовницы?
— Предполагалось, что я не должен был погубить ее.
— Фитц, это она погубила тебя.
Он качнулся назад. Она схватила его спереди за халат и встряхнула.
— Это была не твоя вина. Она использовала тебя.
Он попятился, прежде чем она схватила его, но наткнулся на кровать.
— Что ни черта не значит. — Он схватил ее за запястья. — Мое имя — дерьмо, Дамарис, и я не втяну тебя в него.
— Мне плевать! Мы можем бороться с этим вместе. Почему бы тебе не бросить вызов своему брату? Убей его. Я уверена, ты можешь.
Он рывком освободился.
— Никогда! Я уже заставил его страдать. Больше никогда.
— Даже если он причиняет страдания другим? Он довел Оринду до смерти. А что он делает с твоей матерью и сестрами?
— Проклятие, Дамарис! Прекрати.
— Нет. Я буду бороться за тебя, Октавиус Фитцроджер. За нас. Я хочу тебя, — сказала она, опять хватая его за халат. — Хочу, чтобы ты был счастлив. Чтобы ты наслаждался жизнью...
Она расстегивала его халат дрожащими пальцами, пуговица за пуговицей, хотя и видела, что под ним ничего нет. Он отталкивал ее, но она удержалась и сама толкнула его на кровать и упала сверху.
— Ты мой! Разве ты не понимаешь? Ты мой, значит, твой брат — мой враг, и у меня есть оружие — деньги. Они могут заткнуть ему рот. Если он потащит тебя в суд, можно купить лучших адвокатов...
Он поцеловал ее. Она почувствовала, как его самоконтроль дал трещину. Это было именно то, чего она хотела, ради чегопришла сюда: огонь в крови, экстаз его прикосновений, жар, который выплавит оковы вокруг них обоих.
88 
