82 
– Ваша светлость, – нетерпеливо сказал д’Артаньян. – Нужно немедленно что-то предпринять…
– Да, вы правы… Но что?
– О господи! – сказал д’Артаньян и произнес внятно, словно имел дело с ребенком-несмышленышем: – Позовите офицера вашей стражи и прикажите немедленно арестовать этого мерзавца д’Артаньяна вместе с его слугой.
Лицо герцога стало обиженным:
– Надо же было этому негодяю испортить мне бал… Скажу вам по секрету, у меня назначено здесь сви… одна важная встреча, от которой многое зависит…
«Все мы одинаковы, – подумал д’Артаньян даже с некоторым сочувствием. – Он всерьез влюблен в свою Анну, как я в свою, но это ему не мешает срывать мимолетные цветы удовольствия…»
– Помилуйте, ваша светлость! – сказал он насколько мог непринужденнее. – К чему вам портить бал? Пусть его потихонечку схватят и запрут в каком-нибудь надежном месте… тут наверняка сыщется такое, как в любом королевском дворце… До утра он будет терзаться мучительной неизвестностью, в таком состоянии его потом будет легче допрашивать… Кто вам мешает допросить его завтра утром… а то и завтра к обеду? Пусть посидит вдоволь, станет гораздо сговорчивее.
– Арамис, вы гений! В самом деле, пусть посидит как можно дольше, а мы будем заниматься своими делами… В конце концов, он никуда не денется и до завтрашнего вечера… Я велю запихнуть его в самый сырой и глубокий здешний подвал, а потом… о, потом мы с ним поговорим по душам! Вы, конечно, останетесь?
– К сожалению, не могу, ваша светлость, – сказал д’Артаньян с видом крайне озабоченным. – Как ни хочется мне допросить этого мерзавца д’Артаньяна вместе с вами, я обязан немедленно пуститься в обратный путь. Таков был недвусмысленный приказ ее величества – предупредить вас о приезде д’Артаньяна и немедленно возвраща– ться.
– А может, все же останетесь? Вы лишаете себя великолепного зрелища. Я прикажу вздернуть его на дыбу, если будет запираться…
– Чертовски хотелось бы полюбоваться этим зрелищем, – сказал д’Артаньян. – У меня большие счеты с д’Артаньяном… Но… Каждый лишний час моего пребывания здесь означает, что ее величество будет терзаться неизвестностью. Она так беспокоится о вас… Представьте, в каких расстроенных чувствах она будет пребывать, пока я не вернусь и не доложу, что с вами все в порядке…
– Да, действительно… – озабоченно кивнул герцог. – Что ж, вы совершенно правы, Арамис, нельзя заставлять ее величество мучиться неизвестностью. О, Анна, божественная Анна! Непременно передайте ей, что когда вы говорили со мной, ее подарок был приколот к моему плечу – это дивное украшение, которого касались ее руки и даже губы… она поцеловала алмазы, прежде чем отдать мне… Так и передайте ей – меня положат в гроб с этими подвесками, я уже на всякий случай составил завещание, где выразил свою непоколебимую волю… О, память о прекрасных минутах любви!
Говоря это, он с мечтательным и одухотворенным лицом покосился на свое левое плечо, где сверкали радужным сиянием великолепные алмазные подвески, прикрепленные к связанным узлом синим шелковым лентам, украшенным золотой бахромой, – тот самый аксельбант, который д’Артаньян уже видел на рассвете на Новом мосту.
Сердце у гасконца оборвалось: он видел, что пары подвесков не хватает, тех самых, что сейчас жгли ему грудь под камзолом, словно раскаленные уголья. Как ни старалась Анна, но два обрезанных края виднелись справа – две косо обрезанных ленты, издали бросавшихся в глаза…
Но только не Бекингэму. Затуманенным взором он уставился в потолок, а потом вновь затянул свое:
– О моя повелительница, хозяйка моего сер– дца…
– Ваша светлость! – решительно и невежливо перебил д’Артаньян. – Пора, наконец, действовать!
Герцог немного опомнился:
– Да, разумеется, конечно, действовать… Подождите. Вы, значит, немедленно отправляетесь в обратный путь?
– Такова воля ее величества, – твердо ответил д’Артаньян.
– В таком случае я немедленно выпишу вам разрешение на отплытие. Видите ли, через пару дней все порты Англии будут закрыты, ни один корабль не сможет покинуть страну. Скажу вам по секрету, вскорости начнутся военные действия в Ла-Рошели… Вам необходимо разрешение.
«Похоже, я одним выстрелом убил двух зайцев, – подумал д’Артаньян. – Но что же будет с Анной и Рошфором? У них-то никакого разрешения нет… Ничего, Рошфор как раз и славится своим умением находить выход из безвыходных положений…»
82 
