Особенно,... 
66 
Сварогу показалось было, что голос одного из пятерки весьма схож с голосом невидимки, подслушанным ночью на камбузе. Он несколько раз специально переспрашивал матросика, заставлял повторять одно и то же… Нет, показалось. А Гор Рошаль со своей стороны бродил сомнамбулой меж разбившегося на кучки экипажа и краем уха подмечал все хоть на йоту подозрительное. И через каждые десять шагов поворачивался к Сварогу и пожимал плечами. Дескать, все мимо. А жаль. Молчала даже благоприобретенная способность видеть ложь – пусть репутацию уже и подмочившая, однако актуальности не потерявшая.
Сварог весомо поблагодарил болтунов, подчеркнул, что полученным от них сведениям цены прямо-таки нет, одарил каждого центавром и отпустил. Экипаж расходился, вполголоса обсуждая нововведения и ночные странности…
– Откройте-ка арсенал, – раздумчиво сказал Сварог Тольго. – Оружие раздайте, чует мое сердце, пригодится…
За его спиной раздалось виноватое покашливание. Это, вот счастье-то, продрал зенки Пэвер и теперь благоухал на весь корабль вокруг стойким перегарищем. Позади генерала, будто чтобы старик не сбежал, кривила гримасу Чуба-Ху.
– Мастер старший помощник, я вами недоволен, – яростным усилием сдерживая губы, дабы те не расползлись в улыбке, как можно холоднее заявил Сварог.
– Граф, я чувствую себя, будто натер виски рауттанскими грибами, – Пэвер потер небритый подбородок. – Навакой клянусь, этот стервец подсыпал в вино какую-то дрянь. Я видел, что свою кружку он даже не пригубил. Но, старый дурак, не придал должного…
– Оставьте оправдания, мастер старпом.
– Нет, честное слово, я ведь и выпить-то успел всего две кружки. Разве это норма? Комариный укус. Дробинка – а с ног свалило капитально. Точно говорю: этот поганец пытался меня отравить. Жизнью клянусь, граф, на корабле творится что-то недоброе. Вон и Чуба может подтвердить…
– Я не уверена, – тихо сказала Чуба, на Сварога не глядя, – но отдала бы многое, чтобы оказаться на палубе другого корабля. Я не могу понять, что пытается завладеть кораблем, но стоит послушать крысиный писк, как понимаешь размеры надвигающейся опасности… Это магия, но очень… странная. Я раньше такой не встречала. Морская магия…
– Где ты была ночью?
– Мне показалось, что на корабле есть кто-то чужой, – отрывисто проговорила Чуба-Ху. – Тот, кого раньше не было. И это… не совсем человек. От него пахло рыбой. Но не так, как от рыбака – он сам был рыбой…
– Человек-рыба? – нахмурился Сварог, спросил осторожно: – Вроде… тебя? Оборотень?
– Нет, – она совсем по-собачьи мотнула головой. – Когда я человек, то я человек, а когда волк – тогда я волк. А этот… этот был одновременно и человеком, и рыбой… Я не могу объяснить.
– А тебе это… не показалось? Тут, знаешь ли, многим последнее время мерещится черт-те что…
Чуба ничуть не обиделась.
– Я побежала за ним – туда, где вы храните порох, но он меня почуял, спрятался. Я не нашла. Он был. Это точно.
Люди-рыбы, час от часу не легче. Необходимо обыскать весь корабль, иначе…
От возглавляемой Рошалем группы подбежал матрос:
– Маскап Сварог, масграм Рошаль просит вас подойти к борту, – голос матроса опять вибрировал на грани паники – будто и не распинался только что перед всей командой боцман Тольго ради поднятия боевого духа.
– Что еще? – скрипнул зубами Сварог и решительно зашагал к компании, по пояс перегнувшейся через фальшборт, словно углядевшей за бортом голую разбитную русалку. Помятый генерал и Чуба, естественно, двинулись за ним.
– Что там… – рыкнул Сварог и прикусил язык.
Ответ и так был ясен.
На кабелот вокруг корабля вода была не зеленой, не синей, не по-ночному фиолетовой. Даже в вечных димерийских сумерках вода за бортом сияла глубоким иссиня-черным цветом – не имела темный оттенок, а, как говорили классики, была именно «радикально черного цвета». И не оставалось сомнений, что виной не вздыбившийся со дна ил: в данное время и в данном месте это был «природный» цвет воды. А в бисты надвигался туман – белесый, плотный, густой, как кисель…
Чувствующий себя виноватым и стремящийся искупить вину Пэвер, хотя его никто не спрашивал, забубнил:
– Это бывает. Я об этом слышал. Это происходит потому, что вода продолжает отражать ночь. Вон, видите, звезды поблескивают?
«Беспросветная ночь и даже звездочки видны», – неожиданно вспомнил Сварог и покосился на Тольго. Боцман перехватил его взгляд и, явно тоже вспомнив собственный рассказ о щели между мирами, отрицательно покачал головой.
66 
