Последние отзывы

  23  

Атаман громко хохотнул, и Мазур не стал его укорять. Задушевно приобняв пленника, продолжал безмятежно:

– И хорошо, что твой папаня равнодушно относился, надо думать, к Робертино Лоретти, который в те же приблизительно годы блистал. Нет, серьезно, знаю я одного Робертино, которого папаня-меломан назвал как раз в честь итальянца. Правда, означенный Робертино, достигнув совершеннолетия, имя все же поменял – поскольку задразнили в свое время, хлебнул горюшка. Вот только поменял он имечко не на Петра или, скажем, Анемподиста – а на «Роберт». Собственно, не поменял, если подумать, а просто-напросто укоротил. «Роберт» – это все же как-то не так диковинно. Наоборот, звучит вполне на уровне... Правда, Мусля? Готов спорить на что угодно: в школе тебя дразнили именно что «Мусля», и никак иначе. Угадал я? Ага, киваешь... И орали что-нибудь вроде: «Мусля-Мусля, слопал гусли». Тоже верно? Вот видишь, какой я телепат? Ну что ты на меня пялишься так трагически, с таким цыганским надрывом во взоре? Что-то не так?

– Почему вы... – только и смог выдавить несчастный Мусля.

– Почему я с тобой балакаю безмятежно и где-то даже непринужденно? – догадливо подхватил Мазур. – Почему я тебе по зубам не брякаю, паяльник в задницу не сую и членом по лбу не бью? Родной, я не мелкая шпана, которая крышует ларьки и тырит эмблемы с импортных тачек. Скажу тебе, Муслим, не хвастаясь и не особенно преувеличивая: я – человек достаточно серьезный. И по этой причине не люблю подражать в замашках мелкой шпане. – Он улыбнулся открыто, широко, обаятельно. – Ну, к чему меж культурными людьми вульгарные маты и мелкие угрозы? Ты ведь и так мне расскажешь все, что меня интересует... иначе я тебя, собака такая, в мелкие кусочки порежу и на помойку выкину... Без всяких для себя юридических последствий. Ты мне веришь, Мусля?

Муслим закивал с обреченным видом.

– И правильно делаешь, – серьезно сказал Мазур. – Ну, посмеялись, а теперь давай похмуримся... Видишь ли, Мусля, я иногда способен простить придурка, который имеет что-то против меня, но вот к обидчикам жены беспощаден. Женщин обижать нельзя, это категорически не по понятиям. Как писал когда-то Владимир Ильич Ленин, все, сделанное против моей жены, я считаю сделанным и против меня. Без восторга отношусь к товарищу Ленину, но с э т о й его мыслью совершенно согласен и всецело подписываюсь...

– Я не хотел... Мне самому ни с какого боку...

– Да понял я уже, понял, – досадливо отмахнулся Мазур. – Заставили тебя... Ты ломался, сопротивлялся, вся твоя врожденная порядочность и белоснежная совесть в голос протестовали, но злодеи были непреклонны... Ладно. Не будем толочь воду в ступе, пошла конкретика... Давай с самого начала. У меня и в мыслях нет, что ты р а н ь ш е знал меня или мою жену, не говоря уж о каких-то обидах, неприятностях, счетах... Все же мы с тобой, Мусля, витаем в разных слоях атмосферы.

– Я до этого ее и в глаза не видел... Не слышал...

– Вот и я говорю, – сказал Мазур. – Жил, не тужил... И однажды к тебе кто-то пришел... Кто? Я спрашиваю, кто? Только не скули, что он тебя побьет или, паче чаяния, убьет. После того как я им займусь, он уже в жизни никого не обидит, потому что сколько у него останется той жизни... Итак. Кто?

– Удав.

– Кличка, – понятливо кивнул Мазур. – Только, родной, я среди шушеры не вращаюсь и кличек всякой шпаны не знаю. Давай подробнее. Есть же у твоего Удава анкетные данные?

– Володя Чумовой...

– Это что, фамилия такая странная? – с величайшим терпением спросил Мазур. – Или очередное погоняло?

– Кличка...

– Повторяю – а н к е т н ы е данные.

– Володя Каразин. Человек серьезный, спорить мне с ним было категорически не с руки...

– Ага, – сказал Мазур, – сдается мне, он твое заведение и крышует? Такая сявка, как ты, уж прости, никак не может жить сама по себе, рано или поздно под чье-нибудь крыло юркнешь... Ну, угадал я? У тебя ж, кроме обжорки, еще и доля в клубе «Пятачок», а там, насколько удалось узнать, плясучей молодежи таблеточки толкают в немалом количестве... Да не дрожи ты так, я на тебя стучать не пойду. А торговля «колесами» на широкую ногу, как мне, старому цинику, ясно, уж никак без крыши обойтись не может... Значит, пришел Удав. Под которым ты ходишь. А?

– Ну да...

– И кто он? Я имею в виду, кто он по жизни? В погонах? Из чиновных? Чисто конкретная братва?

– Братва, конечно...

– Авторитет? В законе?

– Нет, не дотягивает. Как вам сказать... Не бригадир и не авторитет. Где-то посерединке...

  23