102 
— Хотите чаю?
Мэг так удивилась, что не сразу ответила:
— Это было бы очень кстати. Спасибо.
— Идите в соседнюю комнату. Дафна все устроит. — При этих словах Дафна вскочила на ноги и поспешно вышла. — Я пошлю кого-нибудь подробнее разузнать обо всем, что там произошло, и собрать слухи. Может быть, вы поднимаете шум понапрасну.
Мэг встала, ноги едва держали ее.
— Молю Бога, чтобы так оно и оказалось, герцогиня.
— И тогда что? Обратно к Саксонхерсту?
— Наверное.
— Звучит не слишком твердо.
Мэг повертела на пальце золотое кольцо, к которому еще не успела привыкнуть.
— Я замужем, ваша светлость. Куда же мне еще идти?
— Можно найти способ освободить вас. Вас устраивает ваш брак?
Мэг не колеблясь ответила:
— Да.
Герцогиня скорчила гримасу.
— Идите. — Она указала на дверь, ведущую в соседнюю комнату, и Мэг послушно вышла, довольная тем, что допрос у верховного инквизитора завершен.
И только теперь вспомнила о своем намерении аннулировать брак. Но ведь на самом деле, если быть до конца честной, она желала остаться женой графа Саксонхерста и мечтала завершить то чувственное путешествие, в которое они пустились вчера.
Теперь Мэг очутилась в небольшой спальне, хорошо обставленной, но мрачной, потому что свет проникал сюда через единственное окно. Отодвинув тяжелую серовато-бежевую штору, она увидела, что окно выходит на торец одного из сараев, стоящих на заднем дворе. Неудивительно, что в комнату проникало так мало света. К тому же окно номера, расположенного в цокольном этаже, было забрано решеткой от воров. Разумная, но не слишком располагающая к уюту предосторожность.
На маленьком столике возле кровати стояла лампа; Мэг зажгла ее, и комната наполнилась теплым сиянием.
Кое-какие вещи, лежащие на переносном деревянном столике — Библия в тисненом переплете и щетка для волос в серебряной оправе, — позволяли предположить, что это спальня Дафны. В этом аскетичном наборе было нечто печальное". Мэг посочувствовала молодой женщине, вынужденной проводить двадцать четыре часа в сутки в обществе престарелой герцогини. Наверное, она была бы рада любому избавлению. Вероятно, Дафна стала бы даже хорошей женой Саксонхерсту. Ведь своими чарами этот человек мог и пугливую ласку обратить в домашнего котенка.
Несколько слезинок скатилось по щекам Мэг — то были слезы усталости, страха и утраты. Она смахнула их и, поддавшись искушению, плюхнулась на кровать, раскинув руки.
Господи, о Господи, как все запуталось! Только теперь Мэг вспомнила, как серьезно граф предупреждал ее не ходить в гостиницу «Квиллер». Конечно, он не мог предвидеть подобную ситуацию, но все равно теперь рассердится — Мэг вздрогнула при мысли о буйном, разрушительном гневе, который, по словам мистера Чанселлора, вызывает у него только бабушка. И именно к ней Мэг пришла просить о помощи! Она ведь была так решительно настроена стать графу хорошей женой, как же все это могло случиться?
Конечно, герцогиню приятным человеком не назовешь и ее манера обращаться с людьми кого угодно способна вывести из себя, но можно как-то уладить отношения, если быть терпимее. Если герцогиня вызволит Мэг из беды, граф, разумеется, будет ей благодарен…
Щелкнул дверной замок, и вошла Дафна, неся чашку с блюдцем. Не говоря ни слова, она передала их Мэг. Та приняла, поблагодарила и с удовольствием отхлебнула горячего сладкого чая. Быть может, ей следует сделать первый шаг, чтобы растопить лед, разделявший ее и кузину Саксонхерста. Она не осуждала леди Дафну за то, что ей не нравилось исполнять роль служанки.
— Как долго вы с герцогиней собираетесь оставаться в Лондоне, леди Дафна? — спросила она.
— Мы собирались оставаться здесь до свадьбы, которая должна была состояться на Двенадцатую ночь. — Дафна открыла дорожный сундук и вынула из него шелковое кремовое платье, украшенное кружевами. — А потом мы с Саксонхерстом должны были провести медовый месяц в Дейнджерфилде.
Мэг переводила взгляд с платья на дрожащие губы женщины, не зная, что сказать.
— А разве его загородный дом не больше подходит для медового месяца?
— В Дейнджерфилде мне было бы спокойнее.
Мэг отпила еще чая, удивляясь, как леди Дафна могла думать, что ей будет спокойно с Саксонхерстом где бы то ни было. Однако не значит ли это, что его буйные приступы всем хорошо известны? Быть может, он был таким с детства и суровое воспитание герцогини — лишь попытка ввести его темперамент в берега?
102 
