Особенно,... 
37 
– Мне очень жаль, что Дженнифер вспылила, – сказал он.
Миранда взглянула в зеркальце заднего вида и увидела, что Софи кивает в такт музыке, звучащей из ее наушников. Убедившись, что девочка не может ее слышать, Миранда сказала:
– Дженнифер была чертовски груба.
– Мне жаль, что так произошло, – повторил Нед. Он явно не считал нужным объяснить собственное поведение или извиниться.
Миранда не могла не разрушить его благодушия.
– Меня волнует не поведение Дженнифер, – сказала она, – а твое.
– Я понимаю, что допустил ошибку, предложив тебе зайти в дом и не предупредив ее.
– Не в этом дело. Все мы допускаем ошибки.
Вид у него был удивленный и раздосадованный.
– Так в чем же в таком случае дело?
– Ох, Нед! Ты же не защитил меня!
– Я считал, что ты вполне способна защитить себя сама.
– Не об этом речь! Конечно, я могу о себе позаботиться. Мне не требуются мамочки. Но ты должен был постоять за меня.
– Рыцарь в сверкающих латах.
– Да!
– Я считал, что важнее установить мир.
– Ну и был не прав. Когда атмосфера становится враждебной, я не хочу, чтобы ты занимался взвешиванием ситуации, а хочу, чтобы ты был на моей стороне.
– Боюсь, я не из бойцовской породы.
– Я знаю, – сказала она, и оба умолкли.
Они ехали по узкой дороге, проложенной по берегу морского залива. Проезжали мимо маленьких ферм, где две-три лошади в зимних попонах щипали остатки травы, и пересекали деревни с покрашенными белой краской церквями и домиками, стоящими в ряд у воды. Миранда была в подавленном настроении. Даже если ее родные примут Неда, как она просила, хочет ли она выходить замуж за такого пассивного человека? Она мечтала о мягком, интеллигентном и умном мужчине, а теперь поняла, что хотела, чтобы он был еще и сильным. Разве она хочет слишком многого? Она подумала о своем отце. Он был всегда добрым, редко сердился, не устраивал сцен, но никто никогда не считал его слабым.
Настроение ее улучшалось по мере приближения к Стипфоллу. К дому вела длинная дорога, вившаяся сквозь лес. Выбравшись из-под сени деревьев, вы оказывались на плоскогорье, оканчивавшемся обрывом к морю.
Сначала в поле вашего зрения попадал гараж. Это был бывший коровник, стоявший боком к дороге, отремонтированный и дополненный тремя дверями-гармошками.
При виде старого фермерского дома, выходящего на пляж, с его толстыми каменными стенами, маленькими окошечками и крутой черепичной крышей на Миранду нахлынули воспоминания детства. Она впервые приехала сюда, когда ей было пять лет, и с тех пор всякий раз, приехав, на миг видела себя маленькой девочкой в белых носочках, которая сидела на солнышке на гранитных ступенях и изображала из себя учительницу, обучавшую трех кукол, двух морских свинок в клетке и сонного старого пса. Впечатление было сильным, но мимолетным – она вдруг вспоминала во всех деталях, что чувствовала в пять лет, но удержать это в себе надолго не могла: состояние улетучивалось как дым.
Перед домом стоял синий «феррари» отца – он всегда оставлял тут машину, чтобы слуга Люк потом отогнал ее. Машина была опасно скоростной, сексуально изогнутой и нелепо дорогой для того, чтобы ездить на ней за пять миль в лабораторию. Здесь, на голой шотландской скале, «феррари» выглядел столь же неуместно, как куртизанка на высоких каблуках на фермерском дворе. Но у отца не было ни яхты, ни винного погреба, ни скаковых лошадей; он не ездил в Гштад кататься на лыжах и не играл в Монте-Карло. Его пристрастием был только «феррари».
Миранда поставила «тойоту». К ней тотчас подбежал Том. За ним не спеша следовала Софи – она ни разу тут не была, хотя однажды, несколько месяцев назад, встречалась со Стэнли на дне рождения Ольги. Миранда решила отныне забыть про Дженнифер. Она взяла Неда под руку, и они вместе вошли в дом.
Вошли они, как всегда, через боковую дверь в кухню. Сначала был маленький коридорчик, где в шкафу лежали резиновые сапоги, а затем через вторую дверь можно было попасть в просторную кухню. Миранда всегда чувствовала себя здесь дома. В нос ударили знакомые запахи: приготовленное к ужину жаркое, молотый кофе и яблоки, а также стойкий аромат французских сигарет, которые курила Мамма Марта. Ни один из домов Миранды не мог вытеснить этого дома из ее души – ни квартира в Кэмден-Тауне, где она отдавала дань увлечениям молодости, ни современный дом в пригороде, где она недолго жила с Джаспером Кэссоном, ни квартира в георгианском доме в Глазго, где она растила Тома – сначала одна, а теперь с Недом.
37 
