138 
А посмотреть, что туда натолкали японцы, куда и какие программы зарядили, практически невозможно.
Два дня после этого я дальше своего двора не выходил, на ночь привязывал у крыльца егерского кобеля, однако никто больше не пришел, и на третий, передав соседке бинокль, уехал на лабаза: сезон охоты на медведя был в самом разгаре. Они будто того и ждали – не прошло часа, как на овсяное поле примчалась на мотоцикле дочка егеря. Иностранная машина стояла теперь в лесу за кладбищем, похоже, что спрятанная, а те же самые три человека гуськом зашли от леса и теперь сидят в избе.
То, что на сей раз они заявились скрытно, и теперь, по сути, устроили на меня засаду, не предвещало ничего хорошего. Мы послали дочку за участковым, который жил в тридцати километрах, а сами поехали в деревню. Вообще-то привлекать к этому делу местную милицию было бесполезно, она и в лучшие-то времена умела бороться лишь с семейными дебоширами, а теперь, в разгул бандитизма, вчерашние колхозники в погонах сидели тихо и заботились лишь о собственной безопасности, так что надежды, что участковый приедет, да еще на ночь глядя, не было никакой.
Машину мы оставили за деревней, а сами, уже в сумерках, через кладбище и лес осторожно подошли к дому. Джип с тонированными стеклами они уже перегнали и поставили у самой изгороди с тыльной стороны усадьбы, а сами выбрались на крыльцо, пили пиво и негромко переговаривались. Изба стояла на отшибе, с трех сторон окруженная сосновым бором и видеть, что происходит во дворе, могла лишь соседка, живущая далековато.
Егерь прошел через огород «мертвой зоной» и встал за баню, чтоб держать двор и вход под прицелом, а я вернулся назад и направился улицей к дому. Видимо, незнакомцы хорошо изучили мой распорядок дня и образ жизни, точно знали, когда я возвращаюсь с охоты и не ожидали увидеть меня так рано. Сразу от калитки я пошел прямо на них и застал всех троих на крыльце. Один из них вскочил, пытался изобразить радость встречи, и кто это такой, я узнал лишь по тому, как он часто моргал и улыбался. Но один из его приятелей, с модной недельной щетиной, сразу же осадил, и стало ясно, кто тут хозяин.
Выглядели они вполне респектабельно, и внешне разные, по виду, манерам казались неуловимо похожими, как братья (а может, так в сумерках казалось), и тянули на молодых ученых, уволенных по сокращению, которые после голода, нищеты, унижений, почувствовали вкус свободы, денег и жирной, обильной пищи. Сквозь округлившиеся, с растущими подбородками лица еще проглядывал интеллект, хорошее воспитание, а в глазах – живость ума.
Небритый сделал движение, словно собирался поздороваться со мной за руку, он даже банку пива переложил в левую руку, однако его, похоже, смутил карабин и мой не гостеприимный вид, и он остановился в трех шагах.
– Извините за вторжение, – заговорил натянуто, а сам стриг глазами. – Но вас застать нигде невозможно.
– Кажется, я недвусмысленно дал понять, что встречаться с вами не намерен, – сказал я знакомому по письмам гостю, стоящему у крыльца. – Тем более здесь.
Тот часто замигал и промолчал, небритый попытался разрядить обстановку, поднял руки. Правый карман куртки тяжело качнулся – что-то там было.
– Простите за назойливость, виноваты. Может, присядете к нашему столу? – показал на пивные и консервные банки, расставленные по ступеням. – Вы с дороги, устали… Кстати, как охота?
– Да, я устал и поэтому прошу покинуть мою территорию, – сказал я заготовленную фразу.
– Вот так категорично? – ухмыльнулся небритый, поставил банку с пивом на столбик забора, отделяющего двор от огорода и сунул руки в карманы. – И не хотите узнать, кто мы, зачем приехали? Как-то все не солидно, ей-богу. За кого вы нас принимаете?
Я чувствовал, как во мне закипает гнев и понимал: это плохо в подобной ситуации, надо бы держаться подчеркнуто хладнокровно. На таких наглых людей спокойствие действует больше. Но уже стало понятно, что эти парни проигрывать не привыкли и просто так отсюда не уедут.
– Меня не интересует, кто вы, – проговорил, едва сдерживаясь. – И лучше, если и знать не буду.
Небритый еще пытался делать вид, будто ничего не произошло.
– Уверяю вас, мы решились потревожить с самыми благими намерениями…
– И с благими же намерениями залезли в мой компьютер!?
Мой вопрос небритому не понравился, и я перехватил его взгляд, брошенный в сторону соседки: наверное, думал, деревенская пожилая женщина знает только, как включается электричество в избе. Однако на сей раз ни извиняться, ни отпираться он не стал.
138 
