48 
Черного звали господин Абди, белого – господин Лабранш. Они еще раз проверили многострадальные документы Мазура, все до единого, переглянулись с уныло-многозначительным видом, и господин Абди объявил, что «пора начинать». Разумеется, если господа курьеры не против.
Господа курьеры были не против. И началось...
Появились электронные весы и куча других причиндалов. Парочка работала сноровисто, отработанными до автоматизма движениями выполняя каждый свою часть работы: господин Абди взвешивал очередной камешек (больше похожий на кусок бутылочного стекла или осколок автомобильного подфарника), записывал вес, дожидаясь кивка Мазура как подтверждения того, что записано совершенно точно. Затем господин Лабранш брал означенный камешек в левую руку, правой, не глядя, хватал кусок вощеной бумаги и в три секунды заворачивал, превращая в некое подобие неказистой конфеты. «Конфетки» складывались в мешочек из прозрачного пластика. Горловина мешочка туго обматывалась витым шнурком, на него надевались две металлических печати, которые они поочередно сминали в лепешку: Мазур – маленькими щипцами-пломбиром, выданным ему при отлете, а господин Лабранш – аналогичным своим. Мешочек откладывался к собратьям.
Мазур должным образом оценил придумку: если с коробочкой или ящичком, даже опечатанными, еще можно провести какие-то манипуляции в обход печатей, то любой разрез на прозрачном пакете сразу бросится в глаза. Можно, конечно, разрез потом аккуратно сплавить чем-то раскаленным... нет, наверняка что-то придумано и против этого, синтетика какая-то х и т р а я: скажем, особо тугоплавкая или, наоборот, при попытке поднести раскаленный предмет к разрезу сгорит наполовину, моментально выдав, что мешочек вскрывали...
Процедура была нудная, невероятно долгая, очень скоро вогнавшая Мазура в тихое уныние. Господа в серых костюмах вовсе не священнодействовали – шуровали с бесстрастностью пересыпающего уголек кочегара. Этакий «синдром старого кассира», ага. Неудобно было спрашивать прямо, но у Мазура создалось впечатление, что два спеца работали на этих должностях еще при португальцах, спустивших флаг более тридцати лет назад. Через их руки алмазов должны были пройти тонны... ну, во всяком случае, многие пуды. Ни проблеска интереса, ни тени каких-то эмоций, канцелярские крысы работали бесстрастно, с ненаигранной скукой, будто не алмазы паковали, а горох перебирали.
Поскольку все унылое когда-нибудь кончается, пришел конец и фабрикации некрасивых «конфеток». Получилось ровно двадцать пять мешочков, как и было сказано, вес нетто – два килограмма три грамма (в каратах, соответственно, впятеро больше).
Пытка на этом не оборвалась – Мазуру пришлось подмахнуть еще кучу бумаг, причем люди в сером настаивали, чтобы он каждую сначала внимательно прочитал, а там, где бумаги были в нескольких экземплярах, убедился в совершеннейшей идентичности таковых. Напоследок подписали еще парочку бланков: о том, что Мазур передает данным господам свой пломбир, номер такой-то... а они ему, соответственно, свой, номер сякой-то...
Мазур настолько втянулся, что отодвинув акты обмена пломбирами, остался сидеть с авторучкой на изготовку – не верил, что все кончилось, ждал продолжения.
Господин Абди соизволил скупейшим образом улыбнуться:
– Это почти все, господин курьер. Распределим теперь отчетность. Это вам... это нам... это вам... это нам... вам... нам... В чем вы намерены транспортировать груз?
Мазур взял стоявшую у ножки его стола обыкновенную спортивную сумку, защитного цвета, не особенно и большую, поднял над столом, продемонстрировал, мысленно испугавшись: вдруг существуют какие-то замшелые предписания и на этот счет? И транспортировать алмазы можно, скажем, исключительно в железном чемоданчике темно-синего цвета с ручкой и петлями утвержденного образца?
Нет, кажется, обошлось – оба сморчка промолчали, лишь обменялись кисло-саркастическими взглядами, выражавшими примерно следующее: «Совсем распустилась молодежь, никакого уважения к традициям, с чем только ходют...» Не выдержав немого укора в их глазах, Мазур промолвил извиняющимся тоном:
– Согласно инструкции для данного случая. Особые условия маскировки и все такое...
К его удивлению, этот аргумент произвел на старичков убойное действие – моментально перестали сожалеючи кивать головами, подобрались, глянули одобрительно: ну, коли инструкция, дело святое... Встав, Мазур взвесил сумку на руке с видом весьма легкомысленным – за что вновь удостоился осуждающего взгляда в четыре выцветших ока за стеклами старомодных очков.
48 
