88 
Проехать до фронтовой полосы без остановок им, конечно, не удалось, мобиль привлекал слишком много внимания, особенно со стороны разношерстых патрулей. В пяти случаях надежным пропуском служило лежащее на коленях оружие, их тут же признавали своими, но зато, едва стоящие на ногах, похоже после встречи со своим кумиром, шестеро «зеленых змеев» отстали, только после предъявления Бенсом членского билета «орхидея». Старательно объезжая орды недовооруженных повстанцев, Лумис больше молчал, лишь иногда задавая вопросы, потому что Бенс наконец-то разговорился, он даже, увлекшись, стал поучать Лумиса основам революционной теории. Похоже, сегодня был день выслушивания банальностей. Вначале ребятня с кучерявой девицей, потом полицейский с фамилией смахивающей на графскую, а теперь расхрабрившийся бывший конвоир. Но Лумис опять стерпел. У него имелось множество веских аргументов достаточных для того, чтобы положить этого тепличного теоретика на лопатки. Пол цикла служения в «арготаторах» – уже этого хватит. Но он не считал себя мастером диспутов, а бестолковая говорильня паренька отвлекала от тревожных мыслей. Сама скоростная езда, создавая иллюзию безопасности, тем не менее все быстрее приближала их к некой развязке. Полит-диспуты с этим не сочетались. Потому через некоторое время новый знакомый прервал свое ораторство и начал осторожные расспросы. Действия Лумиса разжигали его любопытство, они были настолько упорядочены в окружающем хаосе, что создавали эффект отработанных цирковых трюков.
– Так, ты все-таки откуда? «Арготатор»? – напрямую спросил Бенс.
Вообще-то «тыканье» юного отпрыска раздражало Диностарио, но терпение является необходимым качеством подпольщика, и, кроме того, как убедился Лумис, в революцию и попадали прежде всего именно люди не признающие догм. Ну и самое главное, Лумис чувствовал себя несколько виноватым перед пареньком – все же именно он некоторое время держал Бенса в плену, а никак не наоборот. И требовалось отвечать.
– Твои «цветочные друзья» – «орхидеи» считают нас врагами, да, Бенс?
– Нет, не совсем так, – Бенс пропустил «цветочных друзей» мимо ушей. – Но я бы не сказал, что питаю к террористам большие симпатии. Ваши методы неправильны по своей сути. Правда, о вас – «арготаторах» – мало что известно, вы ловко путаете карты, но сам по себе ваш путь обречен на провал.
– Почему ты так решил?
– Это не мои выводы. Это опыт истории. Что изменится, если ваши взорвут очередного главу государства?
– Ты имеешь в виду Императора?
– Нет, Грапуприс уже мертв, вместе со всеми, кто был во дворце. Я говорю в общем, в теоретическом плане.
Новость поразила Лумиса, но он не подал вида. Он удивился, что до сих пор разговор не доходил до этой темы, даже «вурдалаки» не упомянули о потрясающем событии.
– Ведь на его место сядет новый тиран? – продолжил беседу Бенс.
– Мы попытаемся убрать и его. В идеале мы будем уничтожать каждого нового претендента и, наконец, наступит час, когда на это местечко не найдется желающих. Точно также произойдет с другими редкими профессиями, типа: председатель «патриотической полиции» или начальник Группы Гематоген.
– И тогда, диктатура смягчится, покается в своих грехах, отдаст награбленное, перестанет разбазаривать средства на бесполезное перевооружение, заключит мировую со всеми государствами, поймет, что о собственном народе нужно немного заботиться и начнет это делать? Так я понял?
– Ну, может, что-то в этом роде, – согласился Лумис.
– И ты веришь в эту дурацкую программу?
– Представь себе, иногда.
– Иногда? Если ты хочешь перемен, почему не помогаешь, допустим, нам или какой-то другой группе, реально готовящей передел общества. Ведь ваши одиночные выстрелы и поджоги только запутывают ситуацию. Вы прячетесь в «кусты», а власти начинают повальные аресты наших активистов, используя эти взрывы как повод.
– Да, мы не во всем правы, но зато я имею возможность казнить тех, кто этого давно заслуживает, хотя за их спиной мощь сильнейшего государства и даже участвую в смещении сумасшедших генералов и маршалов готовящих какую-нибудь новую бойню себе на утеху.
Подобные отвлеченные разговоры длились еще некоторое время, хотя подсознательно оба понимали, что рассуждают выработанными ограниченным индивидуальным опытом штампами и реальная действительность уже почти сутки вносит свои жесткие поправки во все эти теоретические прикидки, а потому через некоторое время словесная река снова возвратилась в русло чисто практических вопросов.
88 
