94 
Лумис прикрыл веки, ему было просто-напросто страшно. Пахло кровью, или это только казалось. Не видя, он чувствовал, как она стекает по подбородку, лаковым перчаткам из кожи зверя под названием – урымба и малюсенькими каплями падает на нагрудный знак дракона, свирепо растопырившего перепончатые крылья. Происходило сведение счетов по каким-то старым закладным. Новый исторический катаклизм дал возможность воплотиься в реальности ужасам, до этого невидимо прозябающим внутри воображения, обиды, словно спрессованные цунами, пользуясь случаем, выплескивались во внешний мир, основное количество представителей которого оказалось абсолютно не готово к изменению накатанных правил игры, и более всего это касалось тех, кто до селе имел шанс пользоваться какими-то привилегиями, они так привыкли к ним, что считали их выданными навечно, а поскольку расплата настигала их внезапно и как бы незаконно, то рождался сжатый под давлением комок жестокости – зверство в чистом виде.
А Кукла ни на минуту не прекращала говорить:
– И за что же это я тебя должна обожать, а Жаба? Может за твои сапоги, которые я начищаю каждое утро, которыми ты пинала меня пятьдесят раз на дню, и мордовала по ночам, а? Молчишь? Ты не хочешь, чтоб я тебя убивала? А я тебя не убью. Ты сдохнешь сама, от потери крови и от злости, потому, что не сможешь мне отомстить. Ты будешь сдыхать до вечера, вместе с этими молокососами.
Лумис заставил себя открыть глаза. Очнувшийся Бенс был в молчаливой истерике. А палач методично изломала правую руку своего командира в нескольких местах, отсекла мизинец и воткнула его в глаз жертвы. Та извивалась словно эпилептик в момент припадка. Потом Кукла отстранилась от нее, затуманенным взглядом осмотрелась вокруг, спеша стащила с себя испачканные перчатки, подобрала личное оружие и, уже не оглядываясь на дело рук своих, выпрыгнула из бронетранспортера. Хлопнула дверца-люк. Стало темно и тихо. Бенс с Лумисом молчали, не смея поверить, что разбушевавшаяся садистка больше не возвратится. В углу тихонько стонала потерпевшая.
– Что будем делать? – наконец дрожащим голосом произнес Бенс.
– Попробуем выбраться отсюда и как можно быстрее. Если она вернется... – Лумис не договорил.
Прерывисто дышащая, Жаба зашевелилась. С диким стоном она упала в проход между сидений, отлежалась несколько секунд и постанывая вытянула здоровую левую руку. В полумраке Лумис видел, как ее кисть, медленно с перерывами, тянется к игломету. Он попытался освободить руки, но наручники по-прежнему сидели крепко. Не в силах ей помешать, он с отчаяньем смотрел, как пальцы сомкнулись на прикладе и так же короткими рывками подтянули к телу оружие.
– Она нас прикончит, – ни к кому не обращаясь прошептал Бенс.
Надо было что-то делать и зажатый в тиски обстоятельств мозг начал разработку сценария.
– Глав-сержант, хотите, я притащу вам Куклу, живой и связанной? Сделаете с ней что хотите.
Кое-как Жаба умудрилась сесть в проходе на пол, затем, все той же рукой, приподняла тяжелый игломет и уперла его ствол в пах Бенсу. Тот побелел и затаил дыхание, ожидая выстрела. Удерживая оружие коленями, глав-сержант вынула из сапога нож и с нескольких попыток перерезала нить стягивающую рот. Окровавленное, с рваными ноздрями, лицо Жабы обратилось к Лумису.
– Я смогу, я бывший «черный шлем». Что вам терять? Вы ведь ни чем не рискуете, вы уже и так...
Жаба перевела на Лумиса единственный зрячий глаз. Говорила она с трудом, всхлипывая от боли.
– Хотите жить?
– Видит бог Эрр, хочу, – оказывается, можно было и с таким человеком не всегда кривить душой.
– Ты сумеешь ее догнать?
– Да, она не ожидает погони в ближайшее время. Давайте решайтесь быстрее, пока она не ушла далеко. Потом я тоже стану бессилен – город слишком велик.
– Гарантии, – скривилась Жаба, ей было очень трудно говорить.
– У вас заложник, сержант.
Жаба сморщилась, не верила она таким гарантиям – по себе судила.
– Давайте быстрее, мы ее упустим.
– Ты притащишь ее живой?
– Как скажете, сержант.
– Слушай, репортер, я тебя выпущу. Ты вернешь ко мне эту потаскушку – Куклу – живую, тогда я не прикончу этого парня, – Жаба вдавила многочисленные стволы в Бенса. Вы оба мне не нужны.
– Что мне остается делать, как не соглашаться на ваши условия, сержант. Но подранить ее может и придется, обстановка подскажет: добровольно идти, я думаю, она не слишком захочет.
94 
