80 
«Я правильно просчитал очередность дежурства, – подумал Глеб, – охранником оказался Петраков – тот самый шофер, который объелся грибочками, из-за чего Смирнову пришлось его оставить в брестской больнице. Очень подозрительно: группа гибнет, а кто-то один остается в живых. И вдвойне подозрительно, если потом этот уцелевший оказывается на службе у новых хозяев».
Мягко звякнул колокольчик, когда Сиверов отворил дверь и пропустил впереди себя Маргариту. Зеркала, бассейны с рыбками, водяные каскады, вьющиеся растения, вычурная китайская мебель с позолотой…
– Вам столик на двоих? – поинтересовался метрдотель. И хоть говорил он вежливо, спокойно, морда его доверия не внушала. «Бандюга, пробы ставить негде. Даже такие типы поддаются дрессировке», – подумал Глеб.
– Конечно, братишка, – развязно произнес Сиверов.
Маргарита вздрогнула от его слов, настолько они не вязались в ее сознании с привычным образом Сиверова, любителя Вагнера.
– Нам бы так усесться, чтобы потолковать можно было. Ну, ты понимаешь… – и Глеб подмигнул метрдотелю.
Маргарита вспомнила, что Сиверов просил ее ничему не удивляться, и решила подыграть спутнику: облизала губы острым язычком, вильнула бедрами.
Метрдотель покосился на нее:
– Если лягушек и змей не боитесь, могу предложить угловой столик.
Обычно в ресторане столик от столика отделяли циновки с иероглифами, свешивающиеся с потолка. Но сегодня их свернули в трубочки.
– Мышей боюсь, – призналась Маргарита, – а гады ползучие – мои любимые существа с детства.
– Тогда прошу, – метрдотель широким жестом указал на угловой столик.
Окна в ресторане находились высоко, под самым потолком. Сквозь цветные стекла витражей в зал сочился свет уличных фонарей.
– Столик маленький, на двоих, – предупредил бандитского вида метрдотель и плотоядно усмехнулся.
Столешница оказалась маленькой, как поднос, сидеть можно было, лишь соприкасаясь коленями под столом. При желании, не поднимаясь, можно было и поцеловаться.
Два огромных меню в твердых сафьяновых папках метрдотель положил перед посетителями.
– Если что-нибудь непонятно, официант прояснит.
Маргарита огляделась. Место им досталось замечательное. Прямо над столом размещался плоский террариум, в котором застыл жирный, лоснящийся питон. Он так долго спал, что успел слегка покрыться пылью. Прямо за спиной у девушки журчала вода, там располагался бассейн, в котором плавали ярко-оранжевые рыбки с выпученными глазами. На водных тропических листьях восседали лягушки. Приученные к агрессии со стороны посетителей, земноводные жались поближе к стенке – туда, где их никто не мог достать рукой.
«Гадюшник, – определил Сиверов, раскрывая меню. Названия блюд экзотические, как и интерьер, ни за что не догадаешься, что скрывается за плохо выговариваемым названием».
Маргариту названия не очень интересовали, она пробегала глазами по ценникам, выбирая самое дешевое блюдо.
– Говорят, что китайские рестораны во всем мире самые дешевые.
– Только не в Москве, – проговорила девушка.
– Наверное, собачина в России дорого стоит, – бесстрастно заметил Глеб. Рита вздрогнула;
– Вы так думаете?
– Насчет цены?
– Неужели они готовят из собачины?
– Когда мы заходили в здание, я слышал лай со стороны кухни.
– Вы шутите!
– Нет. Но, возможно, повару просто не с кем было оставить дома собаку, и он взял ее с собой на службу.
– Я закажу что-нибудь из овощей, – сказала Маргарита, – так надежнее.
– Рекомендую тушеные овощи в заливке из молодого бамбука. И, не боясь, можете брать что-нибудь рыбное.
– Если в блюдах рыбы такие же, как в бассейне, то увольте, лучше остаться голодной, – девушка покосилась на пучеглазую рыбу, один вид которой отбивал всякое желание ужинать.
– И для экзотики закажем сухое вино, – предложил Глеб, открывая карту вин. – Названия ужасные, но среди извращений китайской кухни извращения немецких виноделов смотрятся невинной забавой.
– Как оно называется? – девушка заглянула в карту вин.
– «Либер фрау Мильх» – молоко любимой женщины.
– Напоминает о Вагнере? – засмеялась Маргарита.
– Вагнер – композитор серьезный, – отрезал Глеб, – он бы подобной глупости никогда не придумал. Пить придется вам, я за рулем.
– Это железное правило или поза? – спросила девушка.
– Если волнуетесь за свою репутацию, то я налью себе вина в бокал и буду делать вид, что пью.
80 
