очень нудно 
33 
– Все, нам уже не жить, – сказала Вероника.
– Почему не жить?
– Нас с тобой посадят в тюрьму.
От всего происшедшего у Вероники мутился рассудок. Ее ум, ее сердце упорно пытались найти виновного, мысли лихорадочно носились по кругу.
– Мы, мы с тобой виноваты, слышишь, Алиска?
– Нет, не мы.
– Нас посадят в тюрьму, все узнают, чем мы с тобой занимались. Ей уже все равно, она уже спаслась, – Вероника вспомнила когда-то давным-давно слышанное, что человек, находящийся под следствием, но покончивший жизнь самоубийством или даже умерший своей смертью, считается невиновным.
Потрясение было сильнейшее. Может быть, попадись сейчас подругам какой-нибудь сердобольный человек, который их внимательно выслушал бы, дал бы им выговориться, выплакаться, нарыдаться вдоволь, на душе у них полегчало бы, возможно, этот человек – неважно, мужчина или женщина, богатый или бомж, – смог бы им дать верный совет и отговорить от страшного шага.
Но к сожалению, на крыше никого не было, а далеко внизу, у подъезда дома, стояли уже две милицейские машины и машина «скорой помощи». Там толпились люди, переговариваясь, обсуждая страшную трагедию, Ведь Машу и ее родителей в доме знали все. Девочки жили тут с рождения и учились в одном классе.
– Пойдем, – Вероника поднялась и дернула Алису за руку.
Та покорно, как робот, встала, запрокинув заплаканное лицо, посмотрела в безоблачное небо на ласточек, вычерчивающих замысловатые фигуры.
– Пойдем, пойдем… – тихо, ласково, но настойчиво позвала Вероника, и они, держась за руки, двинулись к краю крыши.
Они шли по разогретой крыше, под ногами иногда трещало стекло разбитых бутылок, на теплом битуме оставались их следы. Они медленно приближались к краю крыши. У ограждения лежал поддон, сколоченный из грубых досок. Вероника первая стала на поддон, затем забралась на парапет. Алиса медлила.
– Иди сюда, – стоя на парапете, позвала подругу Вероника и протянула обе руки.
Алиса подала ладони, холодные, ледяные, хотя на улице было жарко.
– Ну иди же, иди ко мне!
Алиса взобралась на парапет. Ее качнуло, но она смогла удержать равновесие. Пальцы рук Алисы и Вероники сцепились так же крепко, как на съемках последней сцены порнофильма, но ни одна, ни другая не чувствовали боли. Они смотрели в небо.
– Пойдем, у нас нет выхода, – сказала Вероника и тихонько потянула подругу за руку.
Алиса инстинктивно попыталась выдернуть ладонь из цепких пальцев подруги, но это ей не удалось. Две фигурки на краю крыши восемнадцатиэтажного дома судорожно дернулись, качнулись, попытались обрести равновесие… Но сорвались и полетели вниз. На уровне четвертого этажа их руки разжались.
На землю они упали одновременно.
Удар был резкий, с хрустом. Такой хруст бывает, когда падает на кафельный пол круто сваренное яйцо, – неприятный, сухой хруст, от которого сердце стынет, по спине бегут мурашки и на голове шевелятся волосы.
Мужчина, складывающий в багажник своих «Жигулей» пустые канистры из-под бензина, вздрогнул и оглянулся. На асфальте в десяти шагах от него в неестественных позах лежали две девочки. Кровь медленно растекалась по серому от пыли асфальту и казалась невероятно яркой.
Мужчина окаменел на несколько мгновений, канистра упала из его рук и громко зазвенела.
«Скорая помощь», стоявшая у подъезда соседнего дома, оказалась ненужной. Врачи, а они, как известно, не боги, воскресить человека, упавшего на асфальт с крыши восемнадцатиэтажного дома, естественно, не могут.
Двор, и без того растревоженный, наполнился криками и плачем.
Глава 6
Журналистка газеты «Свободные новости плюс» Варвара Белкина принимала очень дорогого гостя. Для ее карьеры и известности он сделал так много, как никто другой. Сергея Дорогина, бывшего каскадера по кличке Муму, Варвара принимала предельно скромно. На журнальном столике в гостиной не было даже бутылки с алкоголем, а стояли вазочка с засохшим печеньем, окаменевшими конфетами и колба с кофе. В хрустальной пепельнице, большой, как сковородка, дымились два окурка. Фильтр одного был окрашен ярко-пунцовой помадой, и он напоминал крабовую палочку.
Варвара щебетала без умолку, расспрашивая Сергея о том, как тот поживает с Тамарой Солодкиной в своем загородном доме, почему он, человек, в общем-то, не бедный, заставляет ее работать.
– Я бы на месте Тамары в жизни не пошла в больницу, даже в самую распрекрасную.
33 
