очень нудно 
36 
– Извините…
Сергей медленно повернулся. Перед ним стоял подросток с молодой овчаркой на поводке, парень приятный – лет шестнадцати, и щенок красивый.
– Вы журналист? – спросил подросток.
– Нет, случайно сюда приехал, знакомую одну жду, – сам не зная зачем, соврал Дорогин. Но потом понял, почему это произошло: ему не хотелось иметь никакого отношения к стервятникам-журналистам, слетевшимся на запах смерти.
– Я знал их всех, – сказал подросток, – нормальные девчонки. А по телевизору показали черт знает что. Вы не угостите меня сигаретой?
– Не рановато тебе?
– Родители знают, что я иногда курю. Разволновался просто. Я-то их хорошо знал, во дворе мы часто встречались. Я вот в этом доме живу…
Дорогин с удивлением посмотрел на собственную руку, машинально он уже протягивал парню сигареты.
Парень закурил и спрятался за машину. Сергей понял, что хоть и говорит подросток, будто родители в курсе его пагубной привычки, но все же опасается быть увиденным.
– Бабушка не знает, что я курю, – поняв ход мыслей Дорогина, сказал подросток.
– С чего это они, как ты думаешь? Подросток наклонился, потрепал щенка, посмотрел на Сергея:
– И вы думаете, что они сатанистки?
– Ничего я не думаю. Видел сюжет в новостях, вот и все. Вроде девчонки нормальные…
– Они точно не сатанистки. Всех сектантов в нашем дворе я знаю. Кстати, их мало. Если девчонка ходит в секту, то к ней не подойдешь, гуляет только со своими. Да и курили они все трое, а сектанты не курят.
– А сатанисты?
– И они, наверное, тоже не курят. Сатанисты вообще страшные. Вон в том доме живет один, так он котов вешает, но не пьет и не курит.
– Тебя как зовут?
– Анатолий, – с важностью произнес подросток. Сергею показалось, что сейчас паренек добавит и отчество.
– Щенка твоего как зовут?
– Барсиком зовут.
– Кошачье имя.
– Правильно. У меня был кот, но он выпрыгнул из окна, любил на форточке посидеть, и разбился. Вот я и завел щенка, а в память о коте дал ему имя Барсик. Подрастет, станет Барсом.
– Хороший пес, породистый.
– Чистокровный. Только документов у него нет, потому дешево и достался.
– Так что, ты думаешь, все-таки случилось?
– Я знаю одного урода, скорее всего это из-за него: приставал к ним.
Дорогин понимал, напрямую подростка спрашивать не стоит: из-за подростковой солидарности парень, пожалуй, виновника трагедии не назовет.
И тогда он зашел с другой стороны:
– И что твой урод? Где он сейчас?
– Крутился во дворе, потом куда-то схилял.
– С чего ты взял, что это именно он виновен?
– Приставал он к ним. Может, Славик и ни при чем… Знаете, как-то две недели тому назад, когда дождь шел, сильный дождь, я видел, как девчонки втроем в микроавтобус садились. Там машина стояла, – парень показал на улицу, чуть в сторону от троллейбусной и автобусной остановки.
– Как же ты это мог видеть утром?
– Я щенка вывел, мы с Барсиком гуляли. Дождь пошел такой, что мы сразу к дому побежали, а они мне навстречу. Помню, поздоровались, они смеялись. Я еще обернулся, а они сели в микроавтобус и уехали в сторону города.
– Ну и что из того? – сказал Дорогин.
– Ничего, просто вам рассказал. А Машку я хорошо знал, в одну группу в детский сад ходили. Потом еще в бассейне вместе плавали. Хорошая девчонка, она мне как-то сказала, что мечтает стать актрисой и даже готовится к этому. Вот и сбылась ее мечта, – грустно сказал парень. – Все хотела на экране всему миру показаться, вот ее и показывают. А я еще ей говорил, что мечта обязательно должна сбыться.
Дорогину стало грустно. Почему-то именно эта маленькая деталь, что девчонка хотела стать актрисой, тронула его сердце. Он и сам был человеком кино.
– Вот и ваша знакомая идет, – сказал паренек, завидев спешащую к машине Белкину. – Не буду мешать, спасибо за сигарету, – и подросток побежал с собакой.
Варвара выглядела злой.
– Ничего хорошего. К родителям сейчас лезть бесполезно, всех соседей, всех детей во дворе уже обработали и зомбировали. Рассказывают они с удовольствием, но сразу видно, новости они посмотрели и общественное мнение уже сформировано. Нам с тобой, Дорогин, здесь делать больше нечего. Газета выйдет только через неделю, пусть об этом напишет кто-нибудь из отдела хроники. Маленькая заметочка с дебильным вопросом в конце: «Так кто же виновен в том, что школьницы решили расстаться с жизнью?». Никто не виновен, сами, дуры, и виноваты. Послезавтра похороны, значит, пик вакханалии придется на этот день. А потом случится что-нибудь еще, и о бедных девчонках забудут. Переживать будут только их родные, – Варвара еще раз глянула на высокий дом и, как бы обращаясь к самой себе, сказала:
36 
