88 
На среднем пальце ее руки тускло блеснуло кольцо с крупным желтоватым камнем.
Стоп.
Алена. Кольцо с топазом. Каштановые – как я успела рассмотреть – волосы. И эти духи… Ну конечно же «Ле па Кензо».
Стоп. Стоп. Или я совсем сошла с ума или одно из двух.
– Машка, – повернулась я к Марусе, – это кто? – и бесцеремонно ткнула в Алену пальцем.
– О! – ответила Машка и рассмеялась. – Я совсем забыла. Она же ничего не знает.
Алена с улыбкой смотрела на меня.
– Да, – кивнула она, – это я. Прикольно, правда?
Прикольно? Скорее, странно. Или если еще точнее – страннее не придумаешь.
– Но… – начала я.
– Сейчас мы тебе все расскажем, – перебила меня Машка. – Поехали, да?
Алена кивнула и вдавила педаль газа. Мы сорвались с места так резво, будто собирались участвовать в гонке «Формула-1».
– Сори, – сказала Алена, – езжу еще не очень.
– Новая машина, – пояснила мне с заднего сиденья Машка.
– Первая машина, – поправила ее Алена.
Бред какой-то. Просто две подружки.
– Ну? – повернулась я к Марусе. – Вы обещали все рассказать.
– А… – задумалась Машка, – а с чего началось-то все?
– С магазина, – подсказала Алена. – Когда я пришла к Пете…
– Да, точно, – подхватила Машка, – когда ты пришла к Пете и учинила ему скандал.
– Скандал? – переспросила я. – За что?
– За все, – ответила Алена. – За то, что врал.
– Что, – я не могла сдержать усмешки, – не хотел жениться?
Алена фыркнула:
– Если бы.
– У нее был парень, – вмешалась Маруся, – а Петя ревновал. И сказал ей, что Алекс, ну, в смысле Аленин парень, собирается жениться на одной там. Что она беременна и всякое такое. И принес, представляешь, даже какие-то документы, которые это подтверждали. Вроде как он специально нанял частного детектива, и тот ему все это раскопал…
Я слушала Машку, открыв рот. Частный детектив? Документы? Впрочем, чему я удивляюсь? Нанял же Петя адвоката на второй день после того, как Маруся убежала из дома.
– Так вот, – продолжала тем временем Маруся, – все это было вранье. Бумаги эти.
– То есть? – спросила я.
– Сфабрикованы, – пояснила Алена. – Он же принес ксерокопии, а с ксерокопиями можно сделать все, что угодно.
Я кивнула. Это точно. Ножницы, замазка, ксерокс, ловкость рук и никаких проблем.
– Алена узнала об этом и решила проучить его, – сказала Машка.
– Да не то чтобы решила, – поправила ее Алена, – просто вдруг накатило желание взглянуть ему в глаза и сказать все, что я думаю по этому поводу.
– И залепить ему пощечину, – добавила Машка.
– Это был экспромт, – возразила Алена.
– В общем, – продолжала Маруся, – она приехала к нему в магазин, вошла, отвела в угол и выдала все. И в конце…
– Потом я поворачиваюсь, – вклинилась в Машкин рассказ Алена, – и вижу знакомое лицо. Не могу сразу вспомнить, откуда знаю эту женщину, но машинально говорю: «Здравствуйте». А она мне тоже – «Здравствуйте». И спрашивает: «Вы меня не помните?» И тут я вспоминаю. Самолет. Говорю: «Ну, как же, как же, помню отлично». И интересуюсь: «А что вы тут делаете? Покупаете что-то?» Не то чтоб мне в тот момент было действительно интересно, но, знаете, я была как на автопилоте. Болтала лишь бы болтать, чтобы прийти в себя.
– А я ей отвечаю, – подхватила Машка, – нет, заехала к мужу. «К мужу?» – спрашивает она. Да, говорю, к тому, которому вы только что по физиономии съездили.
Они обе улыбаются. Я же чувствую себя как будто в некоем сюрреалистическом фильме. Алена коротко взглядывает на меня.
– На самом деле это было не так весело, как звучит сейчас, – говорит она. – На самом деле это было… – она делает паузу, видимо подбирая подходящее слово, – опустошающе, что ли… Я смогла ей тогда ответить только: «О!» – или что-то в этом духе и ушла. Это уже потом… Ой! – вдруг воскликнула она. – Тормознем? Мне надо заправиться.
– Конечно, – хором ответили мы с Марусей. Алена заехала на заправку, взяла деньги и побежала к диспетчеру. Я проводила ее взглядом.
– Не могу поверить… – сказала я.
– Он ей был не нужен, – вздохнула Машка.
– Кто? – повернулась я к ней. – Ее парень?
– Петя.
– С чего ты взяла?
– Она так сказала.
– И ты ей поверила?
– Да, – кивнула Маруся. – Поверила.
– Но как же ее дифирамбы Пете в самолете? – вспомнила я. – Великая любовь. Два года безоблачных отношений. Квартира. Гогеновские мотивы на стенах.
88 
