Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
51 
– Пусти-ка меня, девочка, – ласково сказал Барбос. – Я никуда не уйду. Только выгляну в окошко на палубу.
Нет, пальцы Ренаты не разжались.
Однако комиссар оказался прав. Через какие-нибудь две-три минуты в коридоре раздались неторопливые шаги, гул голосов, и один за другим стали возвращаться виндзорцы.
Они еще не отошли от испуга, и оттого много смеялись и говорили громче обычного.
Первыми вошли Кларисса Стамп, чета Труффо и раскрасневшийся Ренье.
– Совершеннейшая ерунда, – объявил лейтенант. – Кто-то бросил незагашенную сигару в урну, а там старая газета. Огонь перекинулся на портьеру, но матросы были начеку и погасили пламя в одну минуту… Однако я вижу, вы всесторонне приготовились к кораблекрушению, – засмеялся он, повнимательней взглянув на Клариссу.
Та держала в руках портмоне и бутылку с оранжадом.
– Ну, оранжад, чтобы не умереть от жажды среди волн, – догадался Ренье. – А вот портмоне зачем? В шлюпке оно вряд ли бы вам понадобилось.
Рената истерично хихикнула, а мисс Старая Дева смущенно поставила бутылку на стол.
Доктор и докторша тоже были во всеоружии: мистер Труффо успел прихватить саквояж с инструментами, а его супруга прижимала к груди одеяло.
– Здесь Индийский океан, сударыня, вряд ли вы бы замерзли, – с серьезным видом сказал Ренье, но коза непонимающе покачала головой.
Появился японец с трогательным цветастым узелочком в руке.
Интересно, что там у него – дорожный набор для харакири?
Псих вошел взъерошенный, в руке сундучок. В таких обычно хранят письменные принадлежности.
– Кому же вы собирались писать, мсье Милфорд-Стоукс? А, понимаю!
Когда мисс Стамп допила бы оранжад, мы сунули бы в пустую бутылку письмо и отправили его в плавание по волнам, – предположил не в меру (видно, от облегчения) расшутившийся лейтенант.
Теперь все были в сборе кроме профессора и дипломата.
– Мсье Свитчайлд, наверно, упаковывает свои научные труды, а мсье русский ставит самовар, чтоб попить чайку напоследок, – сказала Рената, заразившись веселостью лейтенанта.
Вошел русский, легок на помине. Встал у дверей. Красивое личико мрачнее тучи.
– Что, мсье Фандорин, решили захватить в шлюпку свой приз? – задорно поинтересовалась Рената.
Все так и покатились со смеху, но русский шутки (между прочим, очень остроумной) не оценил.
– Комиссар Гош, – негромко сказал он. – Если вас не затруднит, выйдите, пожалуйста, в коридор. И побыстрее.
Странно, но произнося эти слова, дипломат ни разу не заикнулся.
Может, излечился благодаря нервному потрясению? Такое бывает.
Рената хотела пошутить и по этому поводу, но прикусила язычок пожалуй, это было бы уже чересчур.
– Что за срочность? – недовольно спросил Барбос. – Еще один шептун.
После, молодой человек, после. Сначала я хочу дослушать профессора. Где его черти носят?
Русский выжидательно смотрел на комиссара. Поняв, что дед заупрямился и выходить в коридор не намерен, Фандорин пожал плечами и коротко сказал:
– Профессор не придет. Гош насупился:
– Это еще почему?
– Как не придет? – вскинулась Рената. – Да он остановился на самом интересном месте! Это просто нечестно!
– Мистера Свитчайлда только что убили, – сухо сообщил дипломат.
– Что-что?! – взревел Барбос. – Убили?! Как убили?!
– Полагаю, хирургическим скальпелем, – с удивительным хладнокровием ответил русский. – Горло перерезано исключительно аккуратно.
Комиссар Гош
– Когда же нас все-таки выпустят на берег? – жалобно спросила мадам Клебер. – Все уже гуляют по Бомбею, а мы сидим, сидим…
Шторы на окнах были задвинуты, так как вскарабкавшееся в самый зенит солнце нагрело палубу и расплавило воздух. Жарко в «Виндзоре», душно, но все терпеливо сидят, ждут развязки.
Гош достал из кармашка часы – наградные, с профилем Наполеона III и туманно ответил:
– Скоро, господа. Скоро я вас выпущу. Но не всех.
Он-то знал, чего ждет: инспектор Джексон и его люди ведут обыск.
Орудие убийства наверняка лежит на дне океана, но могли остаться улики.
Должны были остаться. Конечно, и косвенных вроде бы достаточно, но с прямыми оно всегда солидней. Пора бы уж Джексону появиться…
«Левиафан» приплыл в Бомбей на рассвете. Со вчерашнего вечера все виндзорцы сидели по своим каютам под домашним арестом. По прибытии в порт Гош потолковал с представителями властей, сообщил о своих выводах и попросил поддержки. Тогда-то и прислали Джексона с нарядом констеблей.
51 
