82 
Приглядевшись к Эдику внимательнее, Костя понял: точно, не потеет!
Эдик, не отрываясь, смотрел через бинокль в сторону старого маяка на мысу, хотя Костя ясно и доходчиво пересказал ему слова москвича: дескать, со стороны его нору не разглядишь и плыть к ней надо под водой.
– Это место? – продолжая смотреть в бинокль, негромко спросил Эдик.
– Оно самое!
Костя подскочил, вытянув вперед здоровую руку, чтобы все показать на местности, но Эдик на него даже не взглянул.
– Сядь, – сказал он сквозь зубы. – Может быть, он на нас тоже смотрит. Не забывай, мы просто вышли в море на прогулку. Мы – это я и мои друзья, а тебя здесь быть не должно, поэтому сиди и не высовывайся.
– Так я же просто хотел... – начал Костя, которого переполняло желание услужить.
– Знаю, что ты хотел, – перебил его Эдик. – Спасибо, дорогой, не нужно. Сиди, дыши воздухом, загорай. Так я хочу, понимаешь?
Он сильно выделил слово "я", отвернувшись при этом от бинокля и сверкнув в сторону Кости взглядом, от которого у того душа ушла в пятки.
– Понимаю, – сказал он, хотя никто не ждал от него ответа.
– Хорошо, что понимаешь, – похвалил Эдик, снова начиная смотреть в бинокль. – Люблю понятливых людей. Будешь дальше все понимать – все у тебя будет хорошо. А станешь непонятливым – велю шлепнуть и выбросить в море с правого борта, чтобы с берега не заметили. А? Не бойся, дорогой, это шутка.
На носу яхты к блондинкам присоединились трое молодых, атлетически сложенных парней. Один из них открыл шампанское, двое других принесли хрустальные бокалы. Пенная струя ударила вверх, окатив палубу; блондинки весело завизжали. Костя заметил, что их кавалеры не пьют, а только делают вид, и подумал, что Эдик и его команда малость перебарщивают с мерами предосторожности, как будто и впрямь идут в разведку. А с другой стороны, это и есть разведка. Если москвич раньше времени поймет, что его намерены прижать прямо в логове, он может ускользнуть. А потом, чего доброго, вернется, чтобы рассчитаться с Костей, да еще и не один, а со своей хваленой братвой...
Внезапно осененный этой не слишком приятной мыслью, Костя инстинктивно съежился, стараясь занимать в кокпите как можно меньше места. Эдик опустил бинокль, оглянулся через плечо вниз, в кокпит.
– Юра, поднимись, – сказал он сидевшему рядом с Костей коренастому крепышу, одетому в одни линялые шорты цвета хаки. – Взгляни, – добавил он, когда крепыш поднялся на мостик и стал рядом с ним, – как думаешь, где это может быть?
Он протянул крепышу бинокль, но тот лишь отрицательно помотал головой и, прищурившись, с минуту вглядывался в очертания скалистого берега.
– Знаю это место, – сказал он наконец. – И нору знаю. Сразу видно, что приезжий. Местный ни за что не стал бы здесь прятаться, особенно если известно, что у него есть акваланг. Это место все здешние дайверы знают. Действительно, нора крысиная, и больше ничего. Пещерка внутри скалы. По суше в нее не попадешь, надо нырять и плыть под водой метров двадцать. Внутри сухо. Можно лежать, можно сидеть, даже стоять можно. Но не разгуляешься, да и вообще не очень уютно. Словом, я бы здесь прятаться не стал.
– Думаешь, ложный след?
Крепыш пожал плечами. Волосы у него были черные, подстриженные ежиком, у висков чуть тронутые сединой. На вид ему было лет тридцать пять – сорок, и он был русский или, в крайнем случае, украинец.
– Не знаю, – сказал он. – Мое дело – акваланги. И потом, я – это я, а он – это он. Я здесь вырос, берег знаю как свои пять пальцев. Если бы мне не хотелось в городе светиться, я бы нашел десяток мест получше этого. А он – ну, что он? Поплавал полдня, нашел эту вот щель и доволен... Вот же урод! Выходит, в бассейне он передо мной комедию ломал, а я и купился.
– Да, – задумчиво сказал Эдик, – любопытный экземпляр. Действует с выдумкой, нетривиально. Интересно, что он затеял на этот раз? Кстати, чем он там дышит, в этой норе? Там темно?
– Не совсем, – возразил инструктор дайв-клуба по имени Юра. – Эта нора расположена прямо под маяком. Не знаю, были там когда-то подземные этажи или это просто система трещин в скале, но свет туда проникает, не говоря уже о воздухе.
– Гм, – сказал Эдик. – А если бросить сверху гранату?
– Трещина не прямая, – сказал дайвер. – Граната будет падать довольно долго.
– Целых четыре секунды?
– Не знаю.
82 
