62 
– А может, он во сне что-нибудь увидел? – с невинным видом предположил Глеб. – Может, к нему Дева Мария пришла и сказала – отдай чужое?
– А, какая разница, во сне он увидел, наяву ли. Главное, что мы с Ириной не зря угробили полтора месяца.
– Так это, выходит, все благодаря щедрости господина Галкина? – Глеб обвел взглядом стол.
– Нет, это благодаря нашей щедрости, это мы с Ириной угощаем и просим у вас извинения за слезы и сопли, которые мы здесь развели два дня назад. Вы, наверное, после моего ухода лужи вытирали с пола?
– Да, пришлось, – сказал Глеб.
И праздник закипел. Женщины были в ударе, шутки сыпались на Сиверова справа и слева. Глеб едва успевал придумывать ответы на их колкости. В этот вечер они чувствовали себя богинями, которым все по силам, перед которыми расступаются горы, а мужчины щедрой рукой сыплют к их ногам розы.
Возможно, вечер закончился бы танцами, но вдруг ожил телефон, лежавший на краю стола. Ирина с Глебом переглянулись.
– Если хотите, я скажу, что вас никого нет дома, – предложила Клара.
– У нас так не принято, – покачала головой Ирина.
– Как хотите.
Глеб несколько мгновений думал. Ирина поняла, что трубку придется взять ей. Еще радостно-возбужденным голосом она проворковала:
– Ало, ало…
И тут же улыбка медленно исчезла с се лица. Ничего не поясняя, она подала трубку Глебу. Тот вышел в соседнюю комнату.
– Что-то серьезное? – тихо спросила Клара.
– По работе, – коротко ответила Ирина.
Кларе хотелось спросить, где и кем работает Глеб, но она не стала любопытствовать. Захочет Ирина, сама расскажет, а не захочет, так и не надо.
Глебу звонил никто иной, как генерал Потапчук.
Голос Федора Филипповича звучал устало – так, будто он уже несколько ночей не спал и, возможно, даже не ел. По голосу генерала Глеб сразу понял: стряслось что-то очень серьезное, почти из ряда вон выходящее, иначе генерал не стал бы его беспокоить. К тому же, Федор Филиппович, всегда вежливый и приветливый, даже не спросил, как жена, как дети. Он лишь быстро назначил встречу и поинтересовался, как скоро Глеб может прибыть на конспиративную квартиру в одном из домов в Замоскворечье.
Сиверов понял, что дело не терпит отлагательств.
– Я бы хотел вам ответить, что дождусь, пока гости все выпьют, приберу со стола, помою посуду и приеду часам к двенадцати ночи, но боюсь, что все это придется делать Ирине. Вы сами скоро будете?
– Я уже жду тебя там.
– Тогда я сейчас выезжаю.
Глеб вернулся в гостиную и положил телефон на край стола. Клара перестала щебетать и посмотрела на Сиверова. Ирина тоже смотрела на Глеба – так, словно тот собирался уходить из этого дома навсегда.
– Пойду пройдусь, – улыбнулся Сиверов. – До свидания, Клара, рад был знакомству.
Клара что-то хотела сказать, но Ирина жестом остановила ее.
– Я сейчас.
Она взяла Глеба под руку и вывела его в прихожую.
– Ты надолго исчезаешь?
– Потапчук позвонил.
– Я узнала. Передавай ему привет.
– Ты говоришь это так, словно желаешь ему зла.
– Брось, Глеб, я же все понимаю.
– Ну вот и умница.
Когда он уже стоял в двери, Ирина взяла его за рукав:
– Глеб, это не ты, случаем, поговорил с Галкиным?
– С каким? Это о котором Клара сегодня рассказывала?
– Да.
– С какой стати? Я с такими людьми не знаюсь и разговаривать у меня с ними нет ни малейшего желания.
– Я так и поняла, – улыбнулась Ирина. – Кстати, Клара не все сказала.
– Это ее право. А что, Галкин попросил вдобавок ее руки?
– Перестань, Глеб, шутки неуместны. Я волнуюсь за тебя.
– И зря. Со мной никогда ничего не случится.
– Да уж, – не очень уверенно ответила Ирина и, привстав на цыпочки, поцеловала Глеба в губы.
Тот взглянул на часы и понял, что уже потерял пять минут. Значит, придется гнать по боковым улицам, там, где можно превысить скорость, где меньше светофоров…
Заехав в нужный двор. Сиверов легко взбежал по лестнице и позвонил в дверь. На мгновение глазок погас. Сиверов взмахнул рукой. Потапчук дождался, когда Глеб переступит порог и только после этого пожал ему руку.
– Примета плохая через порог здороваться.
Когда Глеб снимал куртку, Федор Филиппович уловил легкий запах алкоголя.
– Я тебя из-за стола вырвал? – А то откуда же! Маленькое домашнее торжество.
– Извини, не хотел…
– Я же понимаю, неприятности случаются в самый неподходящий момент.
62 
