89 
Она схватила его за руку:
– Не уходите! Мне больше не к кому обратиться… Совсем.
– Она кусала накрашенные губы. – Скажите… Потом, когда все будет кончено… Вы не станете меня искать, шантажировать? – Она не выдержала его взгляда, опустила глаза, стала рыться в сумочке – Вот . Я все принесла, что говорил ваш друг. Вот его фото. Это – данные…
Иван принял бумаги с чувством облегчения и в то же время вины. Наорал на клиентку, на пожилую женщину. Она ему в матери годится. Но если бы он не перехватил инициативу, она бы часа полтора исповедовалась.
– А деньги? – спросил он.
Она достала пачку долларов. Рука у нее так тряслась, что Ивану пришлось взять у нее деньги и самому пересчитать их. Она смотрела на все это непонимаюшими глазами. Наконец Иван закончил подсчет и поразился. Здесь было куда больше, чем они с Серегой обычно брали за дело. Дама принесла ему шесть тысяч долларов. Ровно. Новенькими, дивно пахнущими стодолларовыми купюрами.
– Здесь шесть, – едва слышно сказал он, готовый отдать ей излишки.
– Да? А сколько надо? – безжизненно спросила дама, опуская руку в сумку.
– Да ладно, все, все… – Иван спрятал деньги, побыстрее застегнул карман, чтобы женщина не опомнилась. – Вполне достаточно. Теперь доплачивать не надо, и встречаться больше не нужно.
– Когда вы это сделаете?
– На днях. Все, привет. И… – Он обернулся, сделав уже несколько шагов. – Смотрите не подавайте домашним вида, что чего-то ждете. Чтобы вас потом не заподозрили.
Она отмахнулась:
– Я давно уже этого жду… Никто ничего и не заметит.
И вдруг женщина задохнулась. Она стояла, выкатив свои бледно-голубые глаза, схватившись за горло рукой в перчатке. Иван неохотно спросил:
– Что случилось? Помочь?
– Да… Мне что-то нехорошо…
Он подошел, снова взял се под руку. Ничего не могло быть глупее, чем стоять с этой бабой под ручку на окраине Нахабина, у всех на виду. Правда, никого поблизости не было, но он знал – в этом нельзя быть уверенным на все сто. Обязательно найдется кто-то глазастый, кто потом не поленится сходить в милицию и дать показания…
– Проводите меня до машины, пожалуйста… – попросила женщина.
Иван чуть зубами не скрипнул:
– Я не могу этого сделать!
– Будьте же человеком… Моя машина там, возле кафе…
Иван различил в синих сумерках смутные очертания шикарной машины, припаркованной неподалеку от кафе, где он встретились, и прошипел;
– Вы должны были оставить ее подальше!
– О Боже… – Она повисла на его руке всей тяжестью своего раскормленного тела. – У меня сердце больное, как вам не стыдно читать мне нотации…
Помогите же!
Он дотащил ее до машины и даже помог ей туда сесть. Когда дама очутилась за рулем, она крепко сжала его руку:
– Я вас умоляю, не причиняйте ему боли! Пусть все будет быстро!
Иван вырвал руку и быстро ушел. Через минуту его обогнала машина с белокурой женщиной за рулем. Из салона доносилась развеселая музыка, в руке у женщины дымилась сигарета. Она даже не посмотрела на Ивана, когда ее шикарная машина дала колесом по луже… Взметнулась стена ледяных брызг, окатив левый рукав его куртки и левую штанину.
– Сука! – крикнул ей вслед Иван.
Но она уже умчалась, ей все уже было нипочем.
Иван почистил куртку перчаткой, потом ощупал карманы. Сегодня улов был богатый. Шесть тысяч…
И на этот раз ему не придется ни с кем делиться.
Но и помогать ему никто не будет.
Иван вошел на стоянку, заплатил сторожу, вывел машину и поехал в Москву. Он рассчитывал принять ванну, плотно поужинать и завалиться на диван, чтобы обдумать все детали нового дела. Танька не помешает – она будет лежать рядом и читать какой-нибудь ерундовый журнал. Она постоянно читает что-нибудь такое, про моду, про прически, про макияж… Настроение у него постепенно повышалось.
Когда он подъезжал к дому, он совсем успокоился. Неудача с поисками Алии, навязчивая клиентка, грязная вода на рукаве – все это мелочи перед тем, что он вышел сухим из воды во время следствия. Как будто ангел-хранитель помог, не иначе! Ведь до него было так просто добраться – только руку протяни…
«Не Дмитрий ли Александрович помог? – подумал он. – Да нет, еще чего?! Такие участковые только в кино бывают. Ни за что бы он не стал меня выгораживать, даже за деньги Хотя и знает меня с детства, а все-таки мент есть мент».
Он открыл дверь своими ключами. Танька выглянула из кухни и хмуро спросила:
89 
