84 
Ходи себе по периметру и поглядывай на пляж, любуйся загорелыми телами, если, конечно, зрение хорошее.
У рядовых Корнилова и Петрова зрение было что надо. Они могли за сто метров рассмотреть родинку на плече местной красотки. Девушки тоже видели солдат и любили подразнить. Отойдет от реки, вроде бы цветочков собрать, птичек послушать и, как бы невзначай, подберется почти к самой колючке. Тут бы по уставу крикнуть:
«Стой! Кто идет? Стрелять буду!» Но вместо этого солдаты лишь приветственно махали руками, а девушка иногда расстегивала верхнюю часть купальника, ослепляя служивых пышной белой грудью. Тут уж рука сама крепче сжимала автомат, даже суставы от напряжения белели. А красавица, притворно взвизгнув и присев в высокую траву, начинала задорно хохотать.
Поздним вечером девчонки подбирались к самой колючей проволоке и иногда, естественно с разрешения караульных, даже пролезали под нее, чтобы одарить солдат своей лаской. Командиры об этом знали, строго наказывали караульных, хотя и понимали: девчонки не воры, солярку и бензин из цистерн сливать не станут. Но порядок должен быть во всем. Нарушать устав караульной службы не позволено никому.
За последнюю неделю рядовые Корнилов и Петров уже четвертый раз заступали в караул.
Они были злые как собаки. Нестерпимо хотелось спать. Повалились бы прямо на траву у колючки, сдвинули на глаза твердый козырек пятнистой шапочки и уснули бы!
День они кое-как продержались. Но теперь, когда стало темно, глаза сами слипались. Медленно идя по периметру навстречу друг другу и приближаясь к тому месту, где их траектории должны пересечься, каждый прислушивался к шагам напарника. «Небось, дрыхнет, сволочь», – думал Корнилов, всматриваясь в темноту и вслушиваясь в звуки ночи, среди которых никак не мог различить шаги Петрова. Но Петров появлялся с завидной регулярностью.
– Думал, ты заснул по дороге, – бросал он.
– И я так думал.
– Спать хочется.
– Еще бы, – отвечал Корнилов, и они вновь расходились.
На следующем круге встречались снова.
– Игорек, не знаешь, кто сегодня заступил?
– Капитан Пятаков.
Вновь разошлись.
Пятакова солдаты люто ненавидели. Тот был карьеристом до мозга костей.
Корнилов тряхнул головой и понял, что спит на ходу, его непроизвольно заносило к самой колючке. Он постоял, глубоко подышал, поглядел на звездное небо и попрыгал, бряцая автоматом.
Сделалось немного легче, но просветления в мозгу хватило лишь метров на двадцать, а потом вновь веки сами собой стали смыкаться. Он едва добрел до грибка, на котором была укреплена розетка для телефонной трубки, и стал дожидаться Петрова. Тот наконец появился из темноты. Он шатался и волочил ноги так, словно пробродил пешком километров пятьдесят. Автомат висел на груди, руки лежали на нем.
– Все, не могу больше, – прохрипел Петров. – Постоим, побазарим немного, а то засну.
Базарить было не о чем. Обо всем переговорили тысячу раз. Появления женщин сегодня не предвиделось.
– Ну и сука же Пятаков. Так меня вздрючил на прошлой неделе! – пожаловался Корнилов. – Обещал три наряда вне очереди дать. Но, наверное, забыл.
– Он не забывает. Как придет время, вспомнит. Ну и где он тебя за задницу взял?
– Курил на территории.
Напоминание о том, что существует табак, испортило настроение обоим парням. У них оставалась одна сигарета на двоих. Оба они знали, что самый тяжелый период наступает перед рассветом, когда близится смена, – тогда хоть волком вой – и берегли курево для этого случая.
– Давай я вздремну минут тридцать, а ты потопчешься, потом поменяемся, – предложил Корнилов.
Петрову это предложение не понравилось.
– Наоборот сделаем. Сперва я, потом ты.
– Жребий бросим.
Способов решить судьбу было множество – и честных, и не очень. Но поскольку оба парня любили способы эффектные, то решили воспользоваться оружием. Корнилов дважды передернул затвор, ловко поймав вылетевший патрон. Он, конечно, рисковал – патрон мог упасть в траву, тогда попробуй найди его ночью. Но чего не сделаешь ради дешевого эффекта!
– Смотри, Женька, все честно, – Корнилов продемонстрировал две ладони. На одной в лунном свете поблескивал патрон, другая оставалась пуста.
Петров, несмотря на то что буквально засыпал, внимательно следил за другом, боясь подвоха. Тот завел руки за спину, затем резко выставил перед собой два сильно сжатых кулака.
84 
