Особенно,... 
180 
Как и предвидел Фильхиф, за ними на пределе дальности радара попробовал было увязаться какой-то разведчик. Однако Мушкетер без труда оторвался от него, расстреляв заодно беспилотный корабль-шпион, что попробовали было пустить по их следу. Потом Мушкетер, несмотря на все возражения своего «экипажа», сделал еще несколько проверочных полетов. И только убедившись, что за ним и в самом деле никто не следит, взял курс на те координаты, что продиктовал Кир.
В указанных координатах оказалась совершенно мертвая планета, оторвавшаяся от своего светила и теперь совершающая вечный полет сквозь бесконечность. Тигар нетерпеливо подпрыгивал у обзорного экрана, постоянно переключая его с одного вида на другой. То он запускал задний обзор, то передний. Потом запустил круговой просмотр, погрузившись в голографическое изображение космоса.
– Его нет, – наконец недовольно буркнул он.
Фильхиф успокаивающе положил руку ему на плечо.
– Я думаю, что он сначала захочет убедиться в том, что за нами никто не следит.
Тигар недовольно посопел. Потом признал правоту кроамца. Чтобы хоть как-то занять себя, он упросил Мушкетера позаниматься с ним. Мушкетер согласился. Тем более что это никак не могло отвлечь его от остальных дел. Фильхиф же размышлял о чем-то о своем. Похоже было, что его ничуть не расстроило отсутствие Кира. Хотя что он думал на самом деле, пожалуй, никто не смог бы сказать. Гуэлы же как всегда были невозмутимы и терпеливы. Казалось, что потребуйся это, и они будут ждать здесь годы с таким же невозмутимым выражением на своих лицах ящериц.
Истребитель Кира появился неожиданно для всех, вынырнув из-за планеты. Даже Мушкетер не заметил его приближение, хотя постоянно прощупывал все вокруг лучами локаторов. Но тут его трудно было винить – планета загораживала целый сектор обзора. О появлении Кира биокомп немедленно известил всех, и теперь весь невольный экипаж «Мечты» собрался в стыковочном отсеке.
Кир появился через пятнадцать минут и устало откинул шлем. Радостный крик замер на устах готового было уже броситься навстречу Тигара. Кир выглядел страшно. Под глазами чернели круги. Похоже, что он умудрился довести до изнеможения даже свое не ведающее усталости тело. Его шатало. Взгляд же был абсолютно безжизненный. Только в глубине зрачков можно было заметить какой-то мрачный огонь, что полыхал в его душе.
– Господи, малыш, что же ты с собой сделал?! – ошеломленно спросил Фильхиф, первым рискнувший нарушить воцарившуюся тишину.
Кир поднял на него взор, и кроамец почувствовал, как холод этих глаз обволок его всего. Казалось, температура в комнате резко упала. «Он же эмпат», – запоздало вспомнил Фильхиф, пытаясь отвести взгляд от этих ледяных глаз. К счастью, Кир, словно уловив мысли кроамца, отвернулся сам.
– Устал я, – сообщил он. – Пойду посплю. Потом поговорим. Завтра.
Он двинулся по проходу. Все поспешно расступились, давая ему возможность пройти. При этом все явно боялись даже коснуться его. Наконец Кир ушел, но тишину так никто и не решился нарушить. Ошеломленные люди молча взирали друг на друга.
– Фильхиф, – заговорил наконец Ворск, – ты спрашивал, как мы относимся к мести Кира… Он имеет право мстить… имеет… Но если месть превращает его в такое вот… существо… Мы должны как-то помочь ему… спасти его…
Фильхиф смотрел в ту сторону, куда ушел Кир, и молчал. А рядом тихо плакал Тигар, опустившись на пол.
Глава 7
Я проснулся, так и не отдохнув как следует. В последние дни усталость становилась для меня нормой. А я-то еще думал, что мне можно редко отдыхать. Раньше на испытаниях я и месяц мог в подобном режиме работать. А вот сейчас меня словно выматывало что-то изнутри. Как будто кто-то всю энергию высасывал.
Проснувшись, я некоторое время лежал в постели, пытаясь понять, почему мне так неудобно спалось. Потом понял, что я спал в одежде. Хуже того, я спал в полетном комбинезоне, так и не удосужившись его переделать во что-то более удобное. Если кто-нибудь спал в космическом скафандре, тот поймет мои ощущения.
Пошатываясь, я встал. Отдал команду компьютеру одежды и стал наблюдать в зеркало, как мой комбинезон превращается в повседневную форму.
– Мушкетер, – позвал я.
– Да. – Голос Мушкетера был абсолютно нейтрален. Даже странно. Обычно он всегда после моего долгого отсутствия на яхте вставлял какую-нибудь шутку. Рассказывал о своих новых открытиях. На этот раз его голос напоминал голос робота. Без тени эмоций. А этого Мушкетер старался избегать любой ценой. Он всегда стремился подчеркнуть разницу между собой и «безмозглым тупоголовым мозгом искусственного интеллекта». Однако я не стал на этом заострять внимание. Меня тревожило совсем другое. И мне в этот момент не было никакого дела до чувств машины, пусть и очень сложной, выращенной на основе непонятной для меня технологии.
180 
