Последние отзывы

  68  

В девять тридцать по местному времени в районе Моря Дождей, названного так по аналогии с морем истинной Луны, вертящейся на пятьсот или, может, пять тысяч световых лет в стороне, рванула первая бомба. Взрыв сильно отличался от рвущихся перед этим в космосе: он был гораздо мощней – около пятисот мегатонн как минимум. Столб пыли рванулся вверх почти на тысячу километров. Воздушной ударной волны не было из-за отсутствия атмосферы, однако за счет уменьшенной в семь с половиной раз силы тяжести гигантские обломки бросило в стороны на сотни километров. Электромагнитный импульс создал над планеткой не существующее ранее магнитное поле, а сейсмическая волна прошила ее насквозь. Даже главный лазер остановил на десять секунд стрельбу из-за сбоя фазового согласования своих многочисленных ячеек-близнецов. Взрыв поразил также несколько своих собственных боеголовок и среди них пару боеспособных.

Подобных мощных попаданий в процессе боя случилось еще несколько, но во всех случаях это произошло очень далеко от базы. В долине Ученых два менее мощных заряда, войдя друг за дружкой, перепахали ее всю, заодно стирая последние остатки некогда стоявшей здесь исследовательской базы колонистов. Над многими районами Маары возникла пылевая вуаль, и, будь у луны атмосфера, эти десятки тысяч тонн измельченной породы стали бы разноситься вокруг равномерной пеленой. Еще на естественном спутнике образовались несколько новеньких кольцевых кратеров, пока плохо наблюдаемых все из-за той же пыли.

* * *

Очень аккуратно Хадас подрулил к небольшому каменистому плато на самом откосе. Затем изменил положение подвижных сопел двигателей, направил струю вертикально вниз и несколько секунд просто висел над камнями, бесцельно сжигая топливо, после, решившись, убавил тягу и плавно-плавно сел. Внизу, под стометровым обрывом, плескалось море. Он выбрался из кабины, захватив мощный фонарь и бинокль, обнаруженные на полке для инвентаря: видимость оставляла желать лучшего. Перед спуском вниз он обошел самолет и внимательно обшарил его корпус конусом света. В днище имелось чудовищное повреждение, можно было подумать, что машина терлась своим брюхом о скалу на полной скорости. Куски металла изогнулись внутрь и потеряли форму, местами свисая каплями. Кьюм удивился живучести этого древнего реликта и своей интуиции: задержись он на секунду в выполнении маневра, и смертельный лучевой удар пришелся бы по голове. Да, человечество сильно поднаторело в орудиях разрушения. Он погладил примитивный корпус из древнего алюминия, словно прощаясь с другом, затем повернулся и решительно направился к обрыву.

Море плескалось внизу, но сквозь шлем и после полета он не слышал звуков. Датчик наличного воздуха показывал почти ноль: это было кстати, все равно когда-то надо было начинать дышать местными ароматами. Не имея запаса, было очень просто отважиться на неминуемый шаг. Хадас отстегнул крепления и лямки, затем резко стянул шлем-маску. Все равно более минуты он не вдыхал, по-детски оттягивая решенный вопрос. Добралась-таки до него эта милая планета. Два месяца назад не получилось, а вот теперь добралась. Датчика радиации у него не было, но, не зная наверняка, наверное, было проще, хотя и в другом случае сознание бы все равно искало зацепку для надежды.

Наконец он прерывисто вдохнул. Пока ничего не случилось, хотя гамма новых непривычных запахов смешалась в голове. Фоновая радиация могла быть действительно самой разной, но быстродействующие отравляющие вещества явно отсутствовали. Он решил поторопиться со спуском: не хватало еще добраться до вожделенной воды и свалиться замертво. Он осветил фонарем очень крутой, местами отвесный берег. После замкнутых пространств его охватило волнение перед простой опасностью. Он напомнил себе о скорости падения здесь – почти равной земной. Смешно было сорваться с откоса после всего пережитого и съехать в море с переломанной шеей. Однако спуститься стоило, хотя последний раз он лазил по скалам на Мааре полгода назад, когда его привлекли помогать в установке радиотелескопа: требовалось высокое место для лучшего обзора окрестностей.

Он осмотрел далекий-далекий горизонт, по-прежнему непривычный в сравнении с лунным и погруженный в темноту. Ничего интересного не наблюдалось, нигде не горел приглашающий огонек, и никто его не звал. Он начал осторожный спуск.

* * *

Однако без шлема было холодновато, а лужи возле берега были местами прихвачены льдом. Хадас подставил руку мелкой набегающей волне. Вначале он почувствовал тепло, однако его явно обманывали чувства: он был уверен, что температура воды не более пяти градусов. Может, вода так подогрелась от радиоизотопов? Он не знал ответа, но и не боялся: ему больше нечего было терять. Он выключил фонарь, экономя батареи, и сунул руку поглубже, сделав два шага вперед. Вот теперь он почувствовал холод. В неясном свете полуночи-полудня он совсем смутно видел морской горизонт – там угадывалось что-то: одна темно-серая полусфера сливалась с другой, такой же темной, но коричневой. В лицо дунул неприятный холодный ветер и какими-то мерзкими каплями обсыпал лицо. Хадас Кьюм поежился: он ясно ощутил всю нечеловечность этого мира. Теперь ему казалось, что из темного далека на него молча накатывается гигантская волна цунами. Он посмотрел на нависающий позади склон и темноту над ним. Он уже жалел, что спустился сюда. Не этого, не этого он ожидал на берегу морском. «Что же мы сотворили с тобой, планета Гаруда?» – произнес он вслух и невольно перешел на шепот. Даже речь живого существа была здесь не к месту. «Всего двадцать лет интенсивного „труда“ по системе времени Земли, и…? Мы явно преуспели. Вселенной с ее неторопливостью до нас далеко. В долю секунды по ее шкале измерения мы свели на нет ее стомиллионолетнюю работу. А ведь здесь была своя биосфера, не чета земной, но все-таки биосфера. По-своему уникальная, наверняка единственная во всей бесконечной Метагалактике».

  68