39 
Освещения внутри не было, источником света служили только фары оставшегося снаружи автомобиля, и в их лучах стало видно, что в амбаре хранится вовсе не сено или какой-нибудь облепленный засохшим навозом фермерский драндулет. На ровном земляном полу, густо усыпанном соломенной трухой, стоял, раскинув ярко-красные, лаково поблескивающие крылья, легкий двухместный биплан.
Не тратя времени на разговоры, водитель джипа и его пассажир приступили к проверке аппарата. Она не отняла много времени, поскольку настоящая, тщательная проверка состоялась накануне. Убедившись, что все в порядке, водитель вернулся к машине и скоро вновь возник в свете фар, неся в каждой руке по большой дорожной сумке. Сумки явно были очень тяжелые, но пассажир даже не подумал помочь своему товарищу, ограничившись тем, что открыл дверцу кабины, когда водитель подтащил свою ношу к самолету.
Небо на востоке уже начало понемногу становиться из черного темно-синим, предвещая скорый рассвет. Пассажир затоптал сигарету и, опершись о крыло, ловко забрался в кабину. Захлопнув дверь, он включил подсветку приборной панели, повозился немного, пристраивая поудобнее сумки, почти целиком занявшие тесный салон, и включил зажигание.
Раскатистый треск выхлопов поршневого авиационного двигателя разорвал предутреннюю тишину в клочья, огромный амбар наполнился клубами сизого дыма. Пропеллер мгновенно набрал обороты, превратившись в дрожащий, расплывчатый круг, который, как гигантский миксер, дробил на мелкие искры лучи автомобильных фар. Водитель машины махнул на прощанье рукой и, не получив никакого ответа, бегом вернулся к "рейндж-роверу" и сел за руль. Машина попятилась, развернулась и съехала в поле, освобождая дорогу. Пилот еще немного помедлил, в последний раз проверяя показания приборов и давая двигателю прогреться, а затем осторожно тронул легкий самолет с места.
Выкатившись из ангара, тот, набирая скорость, двинулся вперед. Скорость все увеличивалась, самолет слегка подпрыгивал, когда колеса натыкались на незаметные глазу неровности импровизированной взлетной полосы. Эти прыжки становились все длиннее, а затем легкая машина окончательно оторвалась от земли, перемахнула темную полосу живой изгороди и, набирая высоту, ушла в темное пасмурное небо. Громовой треск перешел в отдаляющееся ровное гудение, в рокот, в тонкий комариный писк, а затем смолк вдалеке.
– Аллах акбар, – одними губами прошептал водитель джипа, глядя в ту сторону, где скрылся биплан.
Он снова вышел из машины, закрыл и запер ворота амбара и, покончив с делами, огляделся. На тончайшем снежном покрывале осталось множество темных, хорошо заметных даже в предрассветных сумерках следов, но это не имело ровным счетом никакого значения, да и снег обещал растаять, как только взойдет солнце. Водитель вернулся за руль, и вскоре потрепанный "рейндж-ровер" уже мчался по узкому асфальтированному проселку, направляясь в ту же сторону, что и самолет. Помимо всего прочего, водитель должен был убедиться, что все прошло гладко, а разница в скорости между его машиной и летевшим где-то впереди бипланом, учитывая небольшое расстояние, была не так уж значительна.
* * *
Биг Бен еще не пробил шесть утра, но хозяин белого особняка в одном из фешенебельных и самых дорогостоящих (ввиду удаленности от мест компактного проживания арабов и, в особенности, русских) районов Лондона уже был на ногах – впрочем, как обычно. Другое дело, что сегодня был далеко не самый обычный день, и хозяин трехэтажной виллы с бассейном, террасой, гаражом на четыре машины и всем прочим, чему полагается присутствовать в доме, которому осталось всего ничего до настоящего дворца, с самого момента пробуждения испытывал душевный подъем, этакую смесь легкого нетерпения со спокойной, деловитой уверенностью. Все было продумано, расчеты подверглись многократной и весьма тщательной проверке, и теперь все должно было пройти как по маслу, без сбоев и случайностей – если, разумеется, на то будет воля Аллаха.
Безоружный телохранитель, одетый так, как одеваются слуги в богатых домах у него на родине, внес поднос с кофейником и почтой, которую хозяин не успел просмотреть накануне вечером. Хозяин, уже с раннего утра надевший европейский костюм с белой рубашкой и галстуком, но без пиджака, рассеянно кивнул в ответ на его приветствие, взял с подноса чашечку кофе и одной рукой ловко развернул вечерний выпуск лондонской "Таймс". Некоторое время он пытался читать, но вскоре оставил это бесполезное занятие: мысли разбегались, занятые тем, что должно было вот-вот произойти, да и в газете, против обыкновения, не оказалось ничего интересного. То есть газета, как обычно, была весьма содержательной, но новости вчерашнего дня меркли на фоне того, что должно было произойти с минуты на минуту. И газетные новости казались пустыми и незначительными, как будто относились не к вчерашнему дню, а к позапрошлому веку и теперь представляли лишь чисто академический интерес.
39 
