115 
– Хорошо, – сказал он и торчком воткнул сигарету в тарелку с салатом. Андрей Михайлович дернул щекой, но промолчал, воздержавшись от замечания. – Хорошо, – повторил Георгий и взялся за подлокотники кресла, готовясь встать. – В какие сроки вы планируете провести это.., эту акцию?
– В удобные, – ответил Горечаев. – Об этом не беспокойся, Жорик. Твое дело – должным образом подготовить своего знакомого. Настроить его психологически, так сказать. Для этого тебе придется немного поработать головой, чтобы сочинить историю, в которую он поверит. Я бы занялся этим сам, но ты знаешь его лучше, так что тебе и карты в руки. А когда увидишь, что этот фрайер рвется в бой, дай мне знать, и я спущу на него своего быка. Даст Бог, они друг друга забодают, избавив нас с тобой от дальнейших хлопот.
Бекешин встал, привычно протянув через стол руку, и старик пожал ее своей сухой костлявой клешней. Кожа на его ладони была мягкая, гладкая и одновременно дряблая. На ощупь она напоминала какой-то синтетический материал, но Бекешин никак не мог сообразить, какой именно. “Да какого черта, – подумал он с досадой. – Стариковская шкура – она и есть стариковская шкура. Нашел о чем думать… Просто стариковская ладонь, которая за всю свою долгую жизнь не поднимала ничего тяжелее ручки с золотым пером и бювара с золотым же тиснением: «Участнику ..надцатой партийной конференции»…"
Он вышел из полутемного прохладного вестибюля на Пышущее жаром бетонное крыльцо и, щурясь от ударившего в глаза послеполуденного солнца, огляделся по сторонам. Под воздействием водки и кокаина окружающий мир казался не вполне реальным, цвета резали глаз небывалой яркостью, все движения выглядели слегка замедленными, а между секундами, казалось, существовали длинные, ничем не заполненные промежутки. Бекешин подумал, что человек, который научится использовать по собственному усмотрению не только сами единицы времени, но и эти никем не замеченные и не названные паузы, будет жить вечно, все на свете успевать и вдобавок станет непобедим в любой драке. “Мне бы так научиться”, – подумал он и стал спускаться с крыльца.
Стекло со стороны водителя было опущено до упора. Старина Фил в расстегнутом пиджаке и с ослабленным узлом галстука сидел за рулем, потел, слушал ,по радио рок-н-ролл и меланхолично курил. Смешнее всего было то, что рядом с бекешинским “мерседесом” сверкал черным лаком и надраенным хромом похожий на авианосец “ЗИЛ” Горечаева, сквозь затемненные стекла которого смутно просматривалась фигура водителя. Это вполне мог оказаться именно тот человек, о котором шла речь за обедом, и Бекешин малодушно порадовался тому, что “ЗИЛ” стоял слева от “мерседеса”, и, значит, ему не нужно было поворачиваться к этому хромированному чемодану спиной, прежде чем сесть в свою машину.
Он плюхнулся на горячее кожаное сиденье рядом с Филом и захлопнул дверцу. В машине было жарко, как в духовке, воняло разогретой кожей, пластмассой и табачным дымом. Филатов приглушил звук и повернулся к Бекешину.
– Как прошли переговоры? – спросил он.
– Да какие переговоры, – буркнул Бекешин. – Просто обед… Заводи, поехали, а то так и задохнуться недолго.
Юрий вывел машину со стоянки.
– Впрочем, – продолжал Бекешин, – ты прав.
Это был деловой обед, если ты понимаешь, что я имею в виду.
– Понимаю, – лаконично откликнулся Юрий. Бекешин подождал неизбежных, как ему казалось, расспросов, не дождался и удивленно задвигал бровями.
– А почему ты не спрашиваешь, о чем шла речь? – поинтересовался он.
Юрий пожал широкими плечами, глядя на дорогу.
– Это ведь не мое дело, – сказал он. – Я твой телохранитель, а не деловой партнер.
Бекешин посмотрел на него с одобрением и даже заставил себя улыбнуться, но его усилия пропали даром: Филатов следил за дорогой.
– Это временное явление, – сказал наконец Бекешин. – С таким правильным подходом к своим обязанностям ты можешь довольно быстро сделаться партнером.
– В чем же выражается этот правильный подход?
– В четком осознании своего места, – без запинки ответил Бекешин. – Или, если это звучит для тебя обидно, можно сказать иначе: в осознании и неукоснительном соблюдении границ своей юрисдикции.
– Лихо завернуто, – признал Юрий. – Действительно, так звучит лучше. Даже лестно, хотя суть, насколько я понимаю, не меняется.
Бекешин хрюкнул.
– Голова, – сказал он. – Все-то ты понимаешь… Но дело в том, что предмет этого делового разговора напрямую касается тебя – не тебя лично, а тебя как моего телохранителя.
115 
