очень нудно 
49 
Таким образом, по мелочам, по крохам в его голове начал вырисовываться фильм.
В мае, когда все цвело и благоухало, съемочная группа на темно-синем микроавтобусе с серебристой трехлучевой звездой на капоте покинула город-герой Минск и помчалась в южном направлении – к Гомелю. Оттуда киношники собирались попасть в Наровлю, а из Наровли лежал прямой путь в чернобыльскую зону.
Разговоры в машине велись серьезные. Все, кроме водителя, попивали водку, убедив друг друга, что алкоголь не даст радиации проникнуть в организм.
Первым убеждать всех в этом принялся Виталий Семага. Он вытащил бутылку из ящика, развернул на откидном столике пакеты со снедью и разлил по пластмассовым стаканам водку. Водитель, смотревший вперед, жадно поглядывал и в зеркало заднего вида, утешая себя тем, что как только доберутся до ночлега, он своего не упустит и вылакает целую бутылку. А уж потом, в зоне, можно ездить и хмельному, благо дорожно-постовой службы там нет, как нет и встречных машин.
Он смотрел на раскрасневшиеся лица, мелькавшие в маленьком зеркальце, на улыбающуюся Ханну Гельмгольц, которую Хворостецкий уже начал хватать за коленки, обтянутые джинсами, на Семагу, который пытался влить ей в рот дополнительную дозу водки, убеждая женщину в целебном действии напитка, на оператора, который был уже пьян и сидел, обхватив голову руками, покачиваясь из стороны в сторону в такт толчкам движущегося автомобиля.
Группа как группа, все происходило, как всегда пять, десять, пятнадцать лет назад. Киношники ехали работать, снимать сенсационный фильм. Но перед этим, как водится, предстояло хорошенько выпить и прочистить мозги, забыть о цивилизованной городской жизни, приготовиться ко всяким неожиданностям и заморочкам. Как известно, пьяный человек, одурманенный алкоголем, всякие заморочки воспринимает намного спокойнее, чем трезвый, и его тяжело чем-либо смутить.
Не прошло и двух часов, как Юрий Хворостецкий похлопал водителя по спине и крикнул ему:
– Толя, тормози, надо отлить.
Водитель нажал на тормоз, и автомобиль замер как вкопанный. Пустые стаканы и бутылки приняли горизонтальное положение. Полную, из которой готовились наливать, Семага подхватил. Покачиваясь, Хворостецкий и Семага выбрались из машины. Ханна Гельмгольц осталась сидеть у самого окошка. Но Хворостецкому это не понравилось. Он подошел и постучал кулаком по стеклу.
– Фройляйн, не хотите ли отлить?
Немка неплохо говорила по-русски и знала смысл этого слова, но тем паче удивилась, потому что «отливать» ей было как бы и негде. Микроавтобус остановился в чистом поле, поблизости не виднелось ни кустов, ни деревьев.
Ханна пожала худенькими плечами и жестами дала понять, что условия для проведения подобной процедуры – неподходящие.
Семага заперечил:
– А мы тебя, фройляйн, закроем. Станем плечом к плечу, так ты сможешь присесть и сделать свое дело. Никто тебя и не увидит.
Ханна на это предложение отрицательно покачала головой. Единственным, к кому она могла обратиться за помощью, был трезвый Анатолий Кошевников, тем более, он находился у нее в подчинении, поскольку деньги водителю платила она.
Все выпили столько, что не догадались проехать еще немного – до леса.
Анатолий предложил простой выход: мужчины идут на одну сторону автобуса, а Ханна – на другую. Ханна присела. Слышала, как гогочут Семага с Хворостецким и журчат две сильных, напористых струи. Она едва успела застегнуть молнию джинсов и отскочить в сторону: прямо к ее ногам из-за колеса быстро приближалась все ширящаяся лужа, а режиссер с журналистом продолжали журчать и веселиться. В конце концов все угомонились, забравшись в машину, и Хворостецкий отдал приказ:
– Толя, вперед! До зоны нигде не будем останавливаться.
На что водитель свирепо ответил:
– Когда захочу, тогда и остановлюсь. Все равно в Наровле придется заправиться.
– Это святое дело, – сказал режиссер, зная, что с водителем спорить не стоит, особенно насчет заправки, иначе далеко не уедешь.
В районном центре Наровля на берегу Припяти они оказались, когда уже стемнело. Первую ночь решили провести в гостинице, напоследок воспользоваться благами цивилизации, хотя из всех благ тут была лишь холодная вода. Горячую, как обычно, в маленьких гостиницах летом отключали. Но прежде чем устроиться в гостинице, стоило поискать приключений. Пьяному, как говорится, море по колено, и Виталий Семага предложил коллегам:
49 
