очень нудно 
83 
Уж медленно достал пистолет. Недоумок Хомяк ухватил ручку ведра двумя руками и что-то жалко залепетал. Наверное, оправдывался. О пистолете за поясом совсем забыл, кретин. Но это и к лучшему. Позиция у Ужа была идеальная. Егерь стоял в трех шагах от Хомяка, и обоих можно было снять двумя выстрелами. Увы, где-то за спиной прятался Батон. Все же сперва он продырявит репу егерю, а когда эти двое соберутся…
– Брось пушку, – вдруг услышал Уж и, повернув голову, бросил на землю оружие.
Уж был в шоке. Он увидел перед собой за тысячи километров от Москвы человека, заказанного ему и избежавшего смерти там, в той жизни. Он даже забыл о противостоянии Хомяка и егеря. В голове его, словно заезженная пластинка, крутилась одна фраза:
«Это – п…ц, это – п…ц, это – п…ц!»
– Ну что, прошла у тебя голова, больше не болит? Сейчас мы это исправим, – пообещал Рублев, шагнув навстречу врагу.
Он тоже здорово удивился, узнав в лжегрибнике покушавшегося на него человека. Замешательство быстро прошло, и Комбат с необычайной ясностью понял, что видит перед собой убийцу, чьи злодеяния приписывают Чащину.
– Петрович, поосторожнее! Это мокрушники, – хотел крикнуть он, но тут грянул выстрел.
Если бы Уж сам крался сзади, летопись преступного мира России пополнилась бы еще одной триумфальной страницей. Матрос заметно упрочил бы свое положение среди Измайловских вассалов, Коровин получил бы заветные рубины, а Волына – деньги и через некоторое время своего депутата Госдумы. Но стрелял не Уж, а Батон. Пуля прошила Рублеву плечо, не задев кость.
Резкая вспышка боли заставила Комбата уронить пистолет, но многолетний опыт помог в доли секунды забыть о ране и начать действовать. Он метнулся в сторону, прикрываясь Ужом, как щитом. Уж рухнул на землю, давая подельнику возможность выстрелить и одновременно нашаривая рукой оружие.
– Мочи его, Батон! – заорал он.
Тем временем растерявшийся Чащин держал на мушке Хомяка. Егерю надо было пристрелить бандита, чтобы развязать себе руки и помочь Комбату, но он не мог выпустить заряд картечи в человека с безобидным пластмассовым ведерком. Да и события разворачивались с такой быстротой, что трудно было принять единственно верное решение.
Комбат пошел ва-банк. К нему с шумом и треском ломился Батон, но он не стал убегать. В одиночку Чащин не устоит против троих, да и с плечом, из которого хлещет кровь, далеко не уйдешь. Он подскочил к Ужу и с размаха двинул его ногой по физиономии. Удар на какое-то время вывел убийцу из игры, но тут же громыхнул еще один выстрел. И снова Батон промахнулся. Превозмогая жгучую боль. Комбат прыгнул, схватил пистолет Ужа и, сделав кувырок через левое плечо, дважды нажал на курок. Он, разумеется, тоже промазал, но добился главного. Внезапно превратившись из охотника в мишень, Батон испугался и попятился.
– Стой, убью! – рявкнул Комбат вслед убегающему Батону.
Тот вроде замедлил бег и вдруг шмыгнул за ближайшее дерево. Нашел себе защиту, дурачок!
– Ну-ну, – усмехнулся Комбат и стал обходить его нелепое укрытие с фланга.
Он мог бы пощадить Батона, обезоружить его, если бы обладал запасом времени и сил. Но кровь текла, голова начинала кружиться, а рядом мог в любой момент прийти в сознание главный убийца. Как только из-за дерева высунулась голова бандита, Рублев взял ее на мушку. Батон тоже уловил чье-то движение, но не успел пошевелиться. Пуля ударила ему в голову, Батон рухнул на землю, окрасив траву красным.
Головокружение усиливалось. Комбат двинулся назад и увидел, что Уж исчез. Он трусливо бежал, не догадавшись поискать оружие или отвлечь внимание Чащина. Повторялась московская история. Морщась от боли. Комбат двинулся дальше.
– Эх, Петрович, что же вы застыли друг против друга, как два солдата у Мавзолея? Надо было щелкнуть его и идти ко мне на помощь, – он тяжело сел, прислонившись к дереву и держа Хомяка на мушке. – Ладно, обыщи его и займемся допросом.
– Какой допрос, Борис, ты же ранен! Я сейчас обработаю рану и перевяжу, а то истечешь кровью.
– Чепуха, просто я много бегал. Сейчас посижу, оно и успокоится. Возьми у него ведро, проверь.
Хомяк все стоял, вцепившись обеими руками в ручку ведра с грибами. Наконец он испытал на собственной шкуре, что значит, когда на тебя наставлены два ствола и достаточно одного легкого нажатия, чтобы холодный металл прошил кожу, раздробил реберную кость и пронзил сердце. Он очень не хотел умирать. И был уверен, что его убьют. Ведь Хомяк от природы был туп и не понимал, насколько он важен для них как свидетель.
83 
