Последние отзывы

  90  

– Что-нибудь случилось?

– А разве вы не в курсе?

Он подумал, а вдруг информация прошла? Всезнающий Коваленко постарался. Или Лидия Евгеньевна позвонила. Но Аня не знала о гибели подруги, потому что спросила:

– В курсе чего?

– Лучше, если я сейчас приеду. Не возражаете? То есть ты не возражаешь?

Она не возражала.

В доме Барышевых он всегда мог найти приют и тарелку супа. Это лучше, чем пить кофе в рабочем кабинете и ловить выговоры. Поэтому Леонидов сорвался с места, как лист, гонимый ветром. Он шел по следу. Он верил в удачу.

…Молодожены уже встали. Но Алексей все равно чувствовал себя виноватым, хотя и не знал, что такое медовый месяц. А хотелось бы узнать!

– Прошу прощения, – замялся он на пороге. – Помешал, конечно?

– Нет, что ты! Проходи, – посторонился Серега.

Он был в футболке и шортах. Огромным людям всегда жарко. Леонидов еще раз с откровенной завистью оглядел мощный торс. Если бы вчера в вагоне метро ехал Серега, хулиганы просто-напросто не вошли бы. Вошли бы в другой вагон.

– Что случилось, Алексей? – спросила Анечка. – Чаю? Кофе?

– Лилю убили. Чаю, пожалуй, кофе не хочу.

– Когда убили? Где? – Аня растерялась. А потом всхлипнула.

– Вечером, в лесу. Задушили и… Серега, она сейчас заревет!

– Анна, возьми себя в руки, – внушительно сказал Барышев. – Человек наверняка по делу пришел.

– Да-да, – отозвалась жена. – Вы… проходите. Я сейчас. – Она метнулась в комнату. Мужчины прошли на кухню. Огромный Барышев глянул на Алексея и пожал плечами:

– Бывает.

– Да… Давай-ка, Серега, дернем по кофейку. Я передумал.

– Да ради бога. – Барышев потянулся к чайнику.

– Значит, ее задушили, – задумчиво сказал он. – И… кто?

– Ищем.

– Тот самый, который Серебрякова убил?

– Предположительно.

– Ну а к нам с чем пожаловал?

– У меня тут записная книжка…

Аня пришла заплаканная, прижалась к мужу и посмотрела виновато:

– Она была моей подругой. Какая бы ни была, но… Такая молодая! Как жаль! – Не удержалась и всхлипнула.

– Да. Жаль, – согласился Алексей.

– Я пойду. Побреюсь, – вздохнул Барышев и скрылся в ванной комнате.

Аня присела на краешек стула. Закипал чайник.

– Аня, у меня есть записная книжка. – Леонидов полез в карман. – Вы не поможете разобраться? Многих из этих людей вы наверняка знаете.

– Да, конечно, я посмотрю. Эта книжка мне известна, у нас с Лилей были и общие знакомые. Я спрашивала у нее номер телефона, когда требовалось найти друзей по институту. Лиля была очень общительной. – Губы у Анечки вновь задрожали.

– Чайник.

– Что?

– Чайник закипает.

Анечка вскочила. Разумеется, ему было жаль Лилию Мильто, погибшую в расцвете лет. Но с другой стороны…

Вскоре они разбирали записи в блокноте Лилии. Попутно Алексей делал свои – этого проверить, этот отпадает сразу, эта уехала, эта вышла замуж. Разбирали визитки. Несколько Аня отложила со словами:

– Это наши постоянные клиенты, из магазина. Бывшие, конечно. А вот этих не знаю.

Много, слишком много. И преимущественно мужчины. Так можно год искать!

– Аня, Лилия не звонила вам вечером седьмого сентября? В этот день ее убили.

– Нет. Не звонила. Ни седьмого, ни в другой день.

– Она приезжала на Фрунзенскую набережную. Кому-то же из подруг она должна была звонить! Вы от нее отдалились, но с кем-то же Лиля откровенничала! Вспомните: с кем она росла, с кем дружила с детства?

– С детства?

– С детства, со школы.

– Постойте-ка! Ну конечно! У нее была подруга. Лена. Последние два года они, кажется, сидели за одной партой. Лену она упоминала часто.

– Телефон этой Лены и фамилию не поищете в записной книжке?

Аня растерянно полистала страницы.

– Нет, не знаю. Лена и Лена. Их тут несколько. А на Фрунзенской набережной Лена больше не живет. Это я помню. Их семья переехала. Лиля что-то говорила. Мол, единственная школьная подруга теперь далеко. Но не знаю нового адреса. Наверное, Лидия Евгеньевна помнит.

– Спасибо, Аня. Это уже кое-что.

Капитан тяжело вздохнул. Итак, школьная подруга. Лена. Еще одна Лена! Лучше бы ее звали Изольдой! Мирандолиной! Серафимой! Но только не Леной!

Это называется искать иголку в стоге сена. Он почти пришел в отчаяние. Меж тем надо идти. Надо работать. Здесь хорошо, но пора уходить. Перед уходом он позвонил Лидии Евгеньевне. Телефон не отвечал. Задерживаться у Барышевых и дальше было неудобно.

  90