очень нудно 
63 
— Ну вот, наконец-то, — разведя руки в стороны, воскликнул Яков Наумович и весело улыбнулся. Яков Наумович Кучер был похож на популярного телеведущего Владимира Познера.
«Словно братья родные», — подумал генерал Потапчук, раскрывая объятия старинному приятелю.
Тот похлопал генерала по плечам, заглянул в измученные зубной болью глаза.
— Уже припухла, — небрежно заметил стоматолог, прикасаясь кончиками пальцев к щеке. — Федор Филиппович, великодушно прошу меня извинить, но у меня на четверть часа работы. Как только закончу, тотчас займусь тобой. Ты уж меня не обессудь, старого, я и сам забыл, на какое время тебе назначил. Тут так сбежалось, ты же знаешь сам, терпеть зубную боль никто не любит. Мне осталось всего чуть-чуть, парочку деталей.
Тут же генерал увидел мужчину в добротном элегантном костюме. Яков Наумович учтиво ему кивнул и поприветствовал:
— А вы, пожалуйста, пройдите в третий кабинет. — Яков Наумович, приоткрыв дверь третьего кабинета, обратился с порога в глубину: — Будь добра, тщательный осмотр, а потом мне расскажешь. Я займусь господином.
— Вы от Павла Николаевича, я правильно понял? Ну, я так и знал. Проходите. Прошу прощения за небольшую задержку.
Генерал хотел сесть в кресло, но Яков Наумович Кучер взял его под локоть:
— Пойдем, Федор Филиппович, ко мне, пока я буду работать, мы с тобой немного поговорим, не виделись ведь целую вечность.
— У вас здесь хорошо.
— Стараемся соответствовать европейским стандартам, — хохотнул стоматолог, показывая свои замечательные зубы. — Вот сюда, здесь тебе будет удобнее. Присаживайся, Федор Филиппович.
В кресле полулежала женщина. Генерал Потапчук с удовольствием наблюдал, как работает его приятель. Каждое движение Якова Наумовича было точным, выверенным, безошибочным. При этом, разговаривая, он время от времени бросал на Потапчука короткие ободрительные взгляды. Что делает Яков Наумович, генерал Потапчук понять не мог, как ни старался.
— Ну вот, как родной. Проверьте языком, нигде ничего не цепляет, не царапает?
— Нет, что вы, замечательно!
— Посмотрите, — Яков Наумович взял со столика зеркальце и подал женщине.
Та с полминуты смотрела на свои зубы, лицо ее было удивленным. Затем подняла глаза и посмотрела на врача, улыбнулась и опять посмотрела на свои зубы.
— Ну как? — спросил стоматолог.
— А собственно, Яков Наумович, что же вы такое сделали? У меня такое ощущение, будто все осталось, как было.
— Это самое лучшее ощущение, голубушка, — сказал Яков Наумович, развязывая накидку и снимая ее с полулежащей женщины. Он галантно помог ей слезть с кресла, учтиво поклонился: — Пройдите к администратору, к стоечке, там вам все объяснят. И если что-нибудь будет беспокоить, хотя, я уверен, года два с прежними проблемами вы не столкнетесь, приходите.
Женщина посмотрела на Потапчука. Ее лицо было немного измученным, но скорее всего не работой Якова Наумовича, а собственным ожиданием, напряжением и всеми теми чувствами, которые испытывает нормальный человек, попав в кабинет к стоматологу.
— Ну, Федор Филиппович, располагайтесь, принимайте удобную позу. Я вижу, вы чем-то сильно озабочены кроме больного зуба?
— О да, — выдохнул генерал Потапчук, устраиваясь поудобнее в кресле.
Яков Наумович чисто парикмахерским жестом набросил накидку, аккуратно завязал сзади.
— Ну, хвалитесь. Так широко рот можете не открывать.
Сунув в рот зеркальце и прикасаясь уже вымытыми руками к щеке, Яков Наумович издал стон.
— Что, мои дела так плохи?
— Да уж, — неудовлетворенно, как показалось Потапчуку, ответил Яков Наумович.
— Безнадежный зуб, Яков Наумович?
— Нет, не все так сразу. Давайте посмотрим, изучим ситуацию, все взвесим, проанализируем, а тогда уж будем делать выводы, станем рассуждать. Где-то у меня есть снимочек ваших зубок, сейчас, секунду, — Яков Наумович вышел из кабинета, через плечо бросил: — Федор Филиппович, рот можно закрыть. Что вы сидите, как птенец в гнезде?
После этой нехитрой шутки Потапчуку на душе стало немного легче, и он понял, дела его хоть и плохи, но не безнадежны.
Через пару минут появился Яков Наумович с рентгеновскими снимками в пальцах. Долго рассматривал их на свет, поворачивая голову то вправо, то влево. Сменил очки.
— О боже, — произнес он, пренебрежительно взглянув на Потапчука.
— Что вы меня пугаете? Вы же знаете, Яков Наумович, я человек терпеливый.
63 
