Лёгкий, ненавязчивый романчик 
70 
Вдруг его сотовый зазвонил. Черт возьми, этот тип решил уточнить все из первых уст. Не брать трубку?
Нелепо. Только вызовет лишние подозрения.
— Малофеев слушает.
— Евгеньич, мне самому ехать на дачу или отправить Терминатора?
— Самому, — пришлось сделать огромное усилие, чтобы интонации выглядели естественными. — Это ведь не курьерская работа, сам пойми. Чемоданчик слишком тяжел. Я должен еще что-то объяснять?
— Где взять ключи?
— Все ключи у сторожа. Выезжай прямо сейчас. Бери мою машину.
Как ни старался Малофеев, Комбат распознал в его голосе внутреннее, тщательно скрываемое напряжение.
Конечно, к проблемам вчерашнего дня могли прибавиться сегодняшние, еще неизвестные Комбату. Но ведь раньше Малофеев ни под каким видом не разрешал своему старшему охраннику отлучаться. А теперь торопит…
Откуда он говорит сейчас? Входя в фойе из подземного гаража, Рублев успел заметить в сужающуюся щель между створками кабины знакомый пиджак вишневого цвета. В Думе таких раз-два и обчелся. Он это был или не он?
Комбат выглянул в окно приемной — машины Мирзабека уже не было на месте.
— Ладно, я поехал, — бросил он через плечо секретарше.
— Счастливо.
Заседание комитета еще не началось. Что помешало Малофееву заглянуть в кабинет на четвертый этаж? Не хочет больше сталкиваться с Комбатом? Может быть следит где-то поблизости, когда его машина, наконец, выедет из гаража, растворится в потоке.
А ведь у сторожа нет и никогда не было ключей.
По случайному совпадению Комбат буквально вчера попросил его отпереть одну из дверей и тот с коротким смешком ответил, что ключей от комнат ни разу в глаза не видел. И вдруг Малофеев, уезжая сегодня утром в город, доверяет ему бесценный кейс с документами.
Свернув за угол, Комбат остановил машину и вышел.
За свое недолгое пребывание в стенах Думы он хорошо изучил все входы и выходы тяжеловесного монолитного здания. Конечно, все они круглосуточно охраняются, но пропуск-то у него по всей форме Сейчас лучше всего попасть внутрь через самый «черный» из входов.
Пройдя через длинный и невзрачный служебный коридор, он вернулся в фойе. Лифт, четвертый этаж, прикрытая дверь со знакомой табличкой.
Голос Малофеева:
— ..Только что выехал. Да. Смотри, чтобы не сорвалось. Если доедет… Ладно, не буду задерживать. Звони, как появятся новости.
Большего Комбату не требовалось — все было сказано открытым текстом. Проходившие по коридору люди не выражали удивления, видя, как кто-то откровенно топчется возле прикрытой двери. Идет конфиденциальный разговор, охрана выполняет долг.
Рублев мысленно досчитал до десяти и, распахнув дверь, ступил в приемную. Лицо депутата перекосилось от страха. Терминатор, которому никто пока не удосужился ничего объяснить, спокойно взирал на старшого.
— Почему ты?.. — с трудом вымолвил Малофеев.
Он пятился назад к двери кабинета.
— Стоять, — Комбат направил ему в лицо ствол «Макарова» и, не оборачиваясь, захлопнул дверь толчком ноги.
Секретарша Лариса стала медленно проваливаться под стол — Комбат ей не препятствовал. Простейшие переключатели в мозгу Терминатора расплавились от перенапряжения. Приказа нет, один начальник грозит другому. Он все-таки попробовал выхватить оружие, но Комбат выбил его неожиданным ударом, по-прежнему не сводя с Малофеева глаз.
— Выходим все вместе. Спокойно спускаемся. Садимся в машину. Лариса, ты меня слышишь?
Женщина под столом пошевелилась. У Комбата не лежала душа трогать ее. Но завязать рот и руки пришлось.
Чтобы никто потом не предъявил ей счет: почему не подняла тревогу? Она, похоже, сообразила это обстоятельство и ничего не имела против. Лишь бы ее заперли в приемной и никуда не тащили.
— Первая же попытка привлечь внимание — стреляю без предупреждения, — тихо предупредил Рублев в коридоре.
Он шел чуть сзади, спрятав руку с пистолетом в кармане куртки. Как назло, к Малофееву прицепился собрат по партии.
— Евгеньич, гони монету. Отцу родному в следующую субботу полтинник стукнет. Надо сообразить что-нибудь грандиозное.
Комбат уже слышал краем уха о приближающемся юбилее лидера партии.
— Обязательно, — ответил Малофеев голосом диктора, сообщающего телезрителям о чьей-то скоропостижной кончине. — Только завтра.
— Чего ты весь надутый? Покупаем антикварную вещь: охотничье ружье с перламутровой инкрустацией.
70 
