Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
27 
Не менее виноватый вид, чем у проштрафившегося штабс-капитана, был у Тимо Грубера, который стоял вместе со своим господином за воротами секретной зоны. Во всей толпе только они двое знали, что стряслось минувшей ночью.
— Это мой злой зудьба, — тихо бубнил слуга из-за плеча Зеппа. — Я есть не везущий человек. Зовсем не везущий… Кто мог думать? Ви сами говориль: будешь эсте из Ревель — больше ты ни на что не годный.
— Заткнись, убийца. Тебя надо повесить, — сурово сказал фон Теофельс.
Расположение звезд не благоприятствовало заданию, это было очевидно. Идиотские случайности и нелепые совпадения словно сговорились погубить дело.
Понятно, что теперь зону до самого смотра закупорят, как консервную банку. Никто не войдет, никто не выйдет. Солдаты и офицеры будут ходить по струнке, от каждой тени шарахаться.
Всякий другой на месте гауптмана уже отступился бы и признал свое поражение, но Зепп принадлежал к породе упрямцев, которых трудности лишь еще больше раззадоривают.
— Хватит ныть, — оборвал он унылые жалобы Грубера. — Пойди лучше проверь, в порядке ли чемоданчик. И дай мне денег. Все, какие есть. Я еду в Радом.
Казначеем в их паре состоял Тимо — фон Теофельс по части расходов был не по-немецки безалаберен, а финансовая отчетность приводила его в ужас.
— Все не дам. Сколько нушно — столько дам. Что ви шелаете покупать?
— Крючок, — задумчиво ответил Зепп.
— Что есть «крючок»?
— Angelhaken.
— Ловить рыба? Крючок стоит дешево. Сначит, я фам пуду давать мало денег.
— Все, какие у тебя есть. Крючок золотой.
— Сачем солотой?
Терпение Теофельса кончилось.
— Потому что рыбка золотая. Марш за деньгами, уголовник!
Ловля золотой рыбки
У Зоси Пирсяк жизнь шла черт-те как, с ухаба на кочку. Потому что женщина она была впечатлительная и увлекающаяся, жила не умом, а сердцем. То есть пыталась жить умом, много раз, и иногда даже начинало получаться. Но потом случится что-нибудь, от чего потемнеет в глазах, заноет в груди — и все разумные планы летят в тартарары. Вот и вошла Зося в определенный возраст, не обзаведясь ни достатком, ни положением, ни жизненной опорой. И тут уж, хочешь не хочешь, пришлось браться за ум. После тридцати сердце перестает быть другом и становится злейшим врагом.
На помощь пришла сама судьба. Когда началась война, Зося проревела целую неделю. Думала, всё. Мужчины уйдут сражаться с немцами, а это надолго, потому что немцы — народ цепкий, легко не отступятся.
Сначала так и получилось. Все уехали, в том числе оба Зосиных ухажера, кондитер пан Дымба и телеграфист Баранчук. В селе остались только женщины и такие мужчины, о которых имеет смысл задумываться, когда тебе перевалит не за тридцать, а за сорок.
Но довольно скоро вместо убывших кавалеров понаехали новые, ужасно много, и в том числе очень-очень интересные. Зося сразу себе сказала: держись, девочка. Это твой последний шанс. Сердце замотай в тряпочку. Хватит, понаделала глупостей. Обе свои «глупости», десятилетнюю Малгоржатку и пятилетнего Стасика, переправила к матери в Радом, а сама занялась устройством личной судьбы.
И повезло Зосе. Полюбил ее хороший человек. Не герой-любовник (чего нет, того нет), но зато надежный, честный, без пяти минут пан офицер. И при настоящей профессии. Сделал предложение руки и сердца. Про детей она ему пока не говорила. Можно бы, конечно, за деньги добыть бумажку, что пани Пирсяк честная вдова и потомство у нее законное, но строить семью на обмане Зосе не хотелось. К тому же она достаточно изучила своего Степкина и имела основания надеяться, что из-за малюток он на нее зла держать не станет. Он правда хороший был, Степкин.
Все последние дни Зося ходила почти счастливая. Почему «почти»? Чуть-чуть саднило завернутое в тряпочку сердце, но так ему, вражине, и надо.
Вечером случалось под настроение и поплакать — о несбывшемся да о девичьих мечтах. Но утром Зося всегда просыпалась радостная. Откроет глаза, вспоминает: что это такое хорошее в жизни происходит? Ах да, скоро свадьба! И делается радостно.
В субботу, накануне большого военного смотра, на который съедется разное высокое начальство, у Зоси был выходной. Вечером она обещала зайти на кухню, испечь миндальный торт для завтрашнего праздника, а других дел не было.
27 
